– Я тем более. Ко мне уже, блин, подходили люди. Думаю, будут предлагать выкупить долю. Надо, блин, соглашаться. Вступим в права наследства и продадим свои доли, – Анна подцепила кусок рыбы. – Я думаю и квартиру эту продать. Перееду, наверное, поближе к тебе куда-нибудь. Блин.

– Согласен, мам, – молодой человек привык к маминому слову-паразиту с пеленок и не обращал на него ни малейшего внимания, – я лучше там себе куплю небольшое шале в горах. А здесь можно, приезжая, и у бабули с дедулей остановиться, – Анна у «бабули с дедулей» останавливаться не собиралась, но, зная любовь к ним сына, погасила порыв сказать что-нибудь едкое.

Они поминали Андрея часа два. Наевшись и расслабившись в домашней обстановке, они отправились спать. Напоследок сын разобрал чемодан, решив, что лучше все-таки это сделать: он планировал остаться в Москве на девять дней, как положено.

На следующий день, как и договаривались, к Анне подъехал совладелец заводов. Подъехал с большим букетом алых роз и образцом договора купли– продажи акций. Анна прочла договор, потом дала прочитать его сыну, удачно учившемуся как раз на юридическом факультете. Сын внес дельные поправки и выторговал сумму в разы больше, чем им предлагали.

«А парень-то вырос, – печально подумал Андреев партнер по бизнесу». «Молодец, сынок, соображает. Не пропали папкины деньги, выучился, блин», – подумала Анна. «Нам теперь деньгами бросаться нельзя, – подумал молодой наследник, – мне шале, маме шале. Да еще учиться и жить на что-то надо».

Конечно, у Андрея и кроме заводов были большие сбережения. В основном они хранились на оффшорных счетах, часть которых были оформлены на Анну и Володю. Но это совсем не значило, что долю в бизнесе надо задарма отдавать, справедливо рассудили мать и сын. Опять-таки дом дому рознь. Можно поменьше купить шале, можно побольше. Лучше, конечно, побольше. И в хорошем месте. И с бассейном. И… Анна замечталась. Дверь за гостем давно закрылась, а она все сидела в гостиной, представляя себе различные модификации швейцарских домиков.

Первые месяцы Анна продолжала жить в Москве, даже острова свои забросила. Потихоньку оформляла документы на наследство, наняв рекомендованного ей адвоката, оформлявшего наследство чуть не девяноста процентам умерших на Рублево-Успенском направлении бизнесменов.

Риэлтеры занялись продажей квартиры, в которую так и ступила нога старой домработницы. Раз в месяц Анна вызывала бригаду, которая вычищала ее «конюшни» до первозданного блеска. В остальное время она самостоятельно орудовала пылесосом и халтурно смахивала пыль с мебели.

Домработница была удалена из дома не только потому, что давно раздражала Анну, но и потому, что напоминала ей о больнице и том страшном дне, когда попасть туда вместо мужа могла она сама.

Минус два

Ира даже в море не купалась. Она знала, что позвонят, обязательно позвонят. А если ты в море, то мобильник ну никак нельзя взять с собой. Не придумали еще тех мобильников, которые можно взять в море и при этом не угробить. Поэтому Ира сидела на берегу, под зонтиком. Звонок тем не менее раздался неожиданно, как будто сирена завыла на все Анталийское побережье. Новости Ире сообщил водитель мужа.

– Игорь Викторович умер, Ира, – тихо сказал он, – скончался в больнице.

Ира молча слушала, глядя на голубую поверхность Средиземного моря, простиравшегося на многие километры вдаль к горизонту. «Он умер. Наконец– то умер», – подумалось лениво.

– Ирочка, вы меня слышите? – водитель всегда к Ире относился по-доброму. И в этот раз он был уверен, что она от шока молча сидит и переваривает информацию. – Вам бы билеты поменять и вернуться…

– Да, да, конечно, – Ира и рада была бы чувствовать печаль, но она чувствовала только, как огромная гора медленно сползает с ее плеч, – конечно, мы попробуем вернуться как можно скорее. Но разве ему не стало лучше? Его же отвезли в больницу? Ему там не стало лучше? – повторила она.

– Когда Игорь Викторович приходил в себя, то все время кричал, что его хотят отравить. Врачи говорили, он сошел с ума, Ирочка. Тяжелая форма шизофрении. Но главное, потом не выдержало сердце. Он был в таком напряжении. Стресс для организма огромный. В итоге – инфаркт. Откачать не смогли. Вроде крепкий был, но такой бизнес на себе тащить… Не выдержал, – мужчина немного помолчал. – Насчет организации не беспокойтесь, пожалуйста. Брат Игоря Викторовича взял на себя все хлопоты. Вы сразу же сообщите, когда поменяете билеты. Я встречу. Да и по поводу даты похорон, понимаете, надо бы знать побыстрее, – последнюю фразу он уже практически прошептал, стараясь таким образом оградить вдову от лишних волнений.

– Хорошо, – Ира тоже уже почти шептала, но лишь потому, что разговор ее стал сильно тяготить. Да и надо было подумать, как лучше преподнести эту новость детям.

Мама посоветовала детям пока ничего не говорить. Сама она к новости отнеслась своеобразно: сначала мама заохала и запричитала, потом быстро успокоилась и принялась давать Ире дельные советы, как будто у нее регулярно умирали зятья и она уже знала, что в таких случаях положено делать. Отец на новость не отреагировал вовсе, молча продолжив пить бесплатное турецкое пиво в баре, где весь день работал телевизор, настроенный на российский канал. Позже, уже вечером, он спросил Иру:

– Я надеюсь, дом останется за тобой? И нас не выселят на улицу?

– Не знаю, – Ире было глубоко наплевать на дом, в котором она при любом раскладе не собиралась жить.

– Все эти наследственные вопросы, по-моему, решаются через полгода после смерти человека, – опять со знанием дела прокомментировала мама, – но мне кажется, что все останется Ирочке. Впрочем, на часть наследства может, конечно, претендовать сын Игоря. Это раньше он скрывался от родного отца в Америке. А сейчас вполне может и всплыть со своими правами, – закончила мама ехидным голосом.

Ира смотрела на детей, бегавших вокруг бассейна. «А ведь наследство должно тебя интересовать, – подумала она про себя, – очень даже должно. И как новоиспеченный юрист ты понимаешь, что мама права: если сын и объявится, то ему положена только часть имущества, причем небольшая, учитывая меня и троих детей впридачу». В этот момент к Ире подошел представитель принимавшей их туристической фирмы.

– Я купил вам билеты на послезавтра. Бизнес-класс, как просили. Очень сожалею, – добавил симпатичный турок, пристально посмотрев на Иру грустными карими глазами. – Если что-то еще понадобится, звоните, не стесняйтесь. Завтра я вам закажу такси и отдам ту часть денег, которую отель согласился вернуть, приняв во внимание ваши печальные обстоятельства.

– Спасибо, – Ира даже не заикалась о том, чтобы вернуть деньги за оставшиеся от отдыха десять дней, – но не стоило так беспокоиться. Мы вас и так напрягли своими проблемами.

– Это не беспокойство. Для такой женщины я готов и на большее, – турок опять сверкнул очами и удалился в темную южную ночь, напоследок еще раз напомнив о своей готовности помочь чем-нибудь.