Он налил себе пунша и, поднеся к губам, воззрился на нее поверх стакана так, будто она была единственной девушкой в мире.

Сэйди глотнула еще лимонада и посмотрела мимо собеседника, увидев, как Рут со своим кавалером ритмично двигаются в такт мелодии. Они весело смеялись, а когда Рут внезапно сбилась с ноги, то нисколько не смутилась, а рассмеялась еще пуще.

– Хочешь потанцевать? – спросил Малкольм.

– Я не знаю как, – призналась Сэйди.

– Могу тебя научить.

– Не уверена, что мое тело способно так двигаться.

– Всякое тело на это способно. Тут ничего сложного.

От волнения у Сэйди защекотало в животе.

– Даже не знаю.

Малкольм забрал у нее стакан и поставил возле своего на столик. Потом взял Сэйди за руку и потянул к танцполу. Поколебавшись мгновение, девушка улыбнулась.

Его взгляд вызывающе вспыхнул:

– Не бойся.

– Я и не боюсь.

– Ты выглядишь какой-то тревожной.

– Не хочу выставить себя дурочкой, только и всего.

Малкольм поглядел на музыкантов и сделал им какой-то знак рукой. Один из гитаристов кивнул и что-то сказал остальным ребятам в группе. Сыграв еще несколько нот, они закончили песню, и потекла более медленная мелодия.

– Как тебе такой темп? – спросил Малкольм. – Так будет проще научиться.

Трепет волнения в ней заметно ослаб, и Сэйди рассудила, что всякий когда-то чему-то учится.

– Хорошо.

Ее кавалер широко улыбнулся. Щеки у нее вновь загорелись румянцем, и не успела Сэйди опомниться, как оказалась в самой гуще танцующих пар. Малкольм легонько прихватил ее ладонью за талию, и первой реакцией девушки было оттолкнуть его руку. Он постоял немного, дожидаясь, пока ее тело расслабится, и, когда Сэйди, вдохнув поглубже, велела своим страхам уйти прочь, Малкольм опустил вторую ладонь ей на поясницу и уверенно привлек девушку к себе.

Сэйди вся напряглась, противясь желанию соприкоснуться с ним еще плотнее, нежели сейчас.

Малкольм тихо хохотнул.

– Положи руки мне на плечи, и я нас поведу.

Сэйди положила ладони на его широкие плечи. С беззаботным весельем в глазах Малкольм начал двигаться вместе с ней в такт музыке. Несколько раз Сэйди наступала ему на ботинок и, опустив взгляд, пыталась следить за их ногами.

Предельно сосредоточившись, она разобралась наконец в фигурах танца и уже спустя несколько минут стала двигаться свободнее.

– У тебя талант, – молвил Малкольм.

– Да я б так не сказала. Мои ноги сами не знают, куда двигаются.

– У тебя просто отлично все выходит, Сэйди.

Они продолжали дальше танцевать в такт этой медленной песне, которая сменилась другою в том же темпе. Мало-помалу тело ее все больше придвигалось к его, пока наконец она не прижалась грудью к его груди.

Сэйди вдруг подумала о матери. Боже правый, вот бы ей досталось, если бы это увидела мать! Ей следовало бы отстраниться от Малкольма. Сделать небольшой перерыв. И где, черт возьми, эта Рут?

Но всякий раз, когда Сэйди начинала озираться вокруг или пыталась отстраниться, Малкольм крепко удерживал ее вплотную к себе.

Когда песня закончилась, толпа в зале стала требовать мелодию побыстрее, и Сэйди увидела в этом возможность сделать перерыв.

– Вот сейчас мне точно надо выпить лимонада! – заявила она.

– Хорошо. Сейчас налью нам по новой.

Взяв Сэйди за руку, Малкольм увел ее с танцпола. Пока он отлучился наполнить им по стакану, Сэйди устремила взгляд на танцующих, наблюдая за быстрыми движениями пар и в такт музыке пристукивая ногой по полу.

Вернувшись, Малкольм вручил ей полный до краев стакан лимонного пунша:

– Пей до дна, Сэйди.

Она осторожно сделала глоток.

Напиток показался ей слаще, нежели тот, что она пила в прошлый раз, и цитрусовый вкус его был немного едким.

– Ты чего-то туда добавил.

– Совсем чуть-чуть.

Самогон, что ей приходилось пробовать, тоже имел едкий вкус, и от него все жгло во рту. А этот напиток был сладким, легко пился и казался вовсе не алкогольным. Не успев даже заметить, Сэйди осушила стакан, и Малкольм тут же вложил ей в руку второй.

Когда он уже отправился за третьим стаканом пунша, Рут со своим кавалером оторвались от компании и подошли к Сэйди.

– Я вижу, ты тут приятно проводишь время.

– Ну да. – Сэйди чувствовала, что все мышцы у нее совершенно расслабились, и теперь она не сомневалась, что сможет танцевать лучше всех в этом зале.

Подняв бровь, Рут с улыбкой поглядела на своего парня, словно потешаясь какой-то им одним понятной шутке.

– Что ж, некоторые девушки всегда умеют с удовольствием провести время, не так ли?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Сэйди.

– Ничего. Приятного тебе вечера!

Когда Рут со своим поклонником исчезли через входную дверь, вернулся Малкольм.

– Не хочешь выйти проветриться? Ты как будто немного раскраснелась.

Сэйди сделала глоток пунша. Мысль выйти на прохладный воздух показалась ей очень даже удачной. Не только потому, что она и впрямь чувствовала себя слегка разгоряченной, но потому, что Сэйди понимала: если она хочет поцеловать Малкольма, то лучше это сделать где-нибудь на улице, где не будет посторонних глаз.

– Конечно, с удовольствием.

Он снова расплылся в улыбке. Подождав, когда она опорожнит последний стакан и отставит в сторону, к уже пустым, Малкольм положил ей ладонь на поясницу и повел к выходу. Она чувствовала на себе укоризненные чужие взгляды. Ее снова осуждали – но, точно так же, как и Рут, смотреть на нее так осуждающе будут всегда. Так уж ее воспринимали в Блюстоуне. И каким бы шикарным ни был ее наряд, она всегда и для всех будет оставаться прежней Сэйди Томпсон.

С Малкольмом она отошла подальше от клуба, в темноту, освещаемую лишь звездами на ясном ночном небе. Луна сияла совсем маленьким серпиком. В такую ночь хорошо удирать самогонщикам, подумала Сэйди. Достаточно светло, чтобы ездить без фар, и достаточно темно, чтобы спрятаться от законников.

Малкольм перевел ее через грязный пятачок земли к припаркованному поодаль, блестящему полировкой «Понтиаку»-купе. Краска на нем как будто выгорела на солнце, и было видно, что эта машина постарше.

– Твое авто? – спросила Сэйди.

– Да. – Малкольм сунул руку в карман, достал сигарету и закурил ее, эффектно чиркнув спичкой о каблук. Лицо его окуталось дымом, и он сразу же напомнил девушке Кларка Гейбла.

Внезапно по телу у нее прокатилась легкая слабость, и, чтобы не упасть, Сэйди прислонилась к блестящему черному боку автомобиля. Малкольм шагнул к ней ближе, глядя на нее во все глаза, точно она была единственным для него человеком во вселенной.