Я повернулась к нему, и он меня обнял. Майрон с помощью уловки избежал худшего наказания для Ареса. Позже я спрошу об этом у доктора Эриксона.

Майрон улыбнулся и кивнул Аресу.

– Как и каждый год, мы голосуем, готовы ли мы открыть тайну нашего существования людям. Может ли кто-то высказаться за людей?

Майрон оглядел присутствующих. В конце он посмотрел на Коллама и меня.

– Даже если в настоящий момент я не могу одобрить отношения с людьми, видеть, что это возможно, вселяет в меня надежду, – он на мгновение замолчал. – Эмма, ты должна нас понять: наши народы пережили много горя из-за людей. Каким бы ни был приговор шелликотов, я желаю тебе удачи.

Затем он снова повернулся к присутствующим и попросил их проголосовать. Как и ожидалось, ни один из присутствующих не проголосовал за раскрытие тайны.

– Я объявляю собрание закрытым.

Майрон посмотрел сначала на Коллама, затем на меня.

– Коллам, отведи, пожалуйста, Эмму в ее комнату. Питер сейчас будет сдавать экзамен.

Я не хотела уходить. Но Коллам неумолимо тянул меня вверх по лестнице. Он ни слова мне не сказал. Я и сама не знала, что сказать. Наши отношения теперь зависели от решения шелликотов. Насколько влиятельным среди шелликотов был Арес и насколько Элин? Что будет дальше с Элином? Вопрос на вопросе. В любом случае все оказалось не так страшно, как я боялась. Какие сценарии я только не проигрывала в своей голове последние несколько недель.

Коллам подтолкнул меня к двери в комнату. Он казался таким отстраненным, как будто уже начал со мной прощаться. Я устало упала на кровать. Который уже час?

Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

– Кто там? – крикнула я.

– Это я, Рэйвен. Коллам попросил меня переночевать с тобой. Мне бы не очень хотелось сидеть у двери. Впусти меня.

Я осторожно открыла дверь. Это действительно была Рэйвен.

– Коллам боялся оставлять тебя одну. После решения совета он не мог сам с тобой остаться, – сказала она.

Я вернулась в кровать, с трудом держа глаза открытыми.

– Рэйвен, не обижайся на меня. Мне надо спать.

– Без проблем. Ты спишь, а я за тобой присмотрю. Тебе нечего бояться.

– Как долго идет экзамен для посвященных? – пробормотала я.

Ответ до меня уже не дошел.

Посреди ночи я вздрогнула. Меня разбудили крики и громкие возгласы. Рэйвен стояла у окна и смотрела на внутренний двор, освещенный луной.

– Рэйвен?

Казалось, она меня не слышала. Я сбросила с себя пуховое одеяло и подбежала к окну. Снаружи творилась какая-то неразбериха. Все бегали туда-сюда.

– Что случилось, Рэйвен?

Страх снова вернулся ко мне.

– Элин. Он сбежал, – ответила она.

Я глотала воздух ртом.

– То, что кто-то ослушался решения совета… – она не закончила предложение и, не веря в происходящее, покачала головой. – Я не помню, чтобы такое когда-либо случалось раньше. Должно быть, он всей душой вас ненавидит.

– У него что, не было охраны?

Рэйвен посмотрела на меня.

– Обычно в ней нет надобности. Каждый обвиненный подчиняется приговору. Наша система всегда так работала, сколько мы себя помним. Еще никогда никто не уклонялся от этого.

Не веря своим ушам, я покачала головой. Такой подход показался мне слишком наивным.

– Куда он направляется?

Рэйвен не успела ответить на мой вопрос. В дверь постучались, и Питер с Колламом ворвались в комнату.

– Слава богу, с тобой ничего не случилось, – Питер обнял меня. Он выглядел сонным.

– Коллам, куда он направляется? – настойчиво спросила я. Но Коллам лишь пожал плечами.

– Я могу только предполагать. Ему нужно спрятаться. Его сторонники сбежали вместе с ним. Мы не знаем, сколько наших людей за ним последуют. Арес соберет совет.

Я испуганно посмотрела на него.

– Но перед этим я отвезу тебя домой, Эмма. Тебе нечего бояться.

Но я боялась, жутко боялась. Коллам не прикоснулся ко мне, даже в глаза не посмотрел. Я не осмеливалась спросить его об этом в присутствии Рэйвен и Питера.

– Мы выезжаем на рассвете. Я тебя заберу, – с этими словами они с Питером вышли из комнаты.

Я посмотрела на Рэйвен. Та снова взглянула на двор. Я молча подошла к ней. Там уже, взволнованно разговаривая, собралось несколько групп.

– Они что, искать его будут? – тихо спросила я.

– Не знаю, – Рэйвен вздохнула. – Я боюсь, для такого случая не существует правил. Чтобы кто-то не последовал решению совета – такого попросту никогда не случалось.

Она замолчала, будто размышляя, что еще может мне сказать.

– Возвращайся в кровать, – скомандовала она спустя некоторое время. – Я присмотрю за тобой.

Я больше и думать не могла о сне.

– Можно мне кое-что у тебя спросить? – обратилась я к Рэйвен, которая улеглась рядом со мной.

Она кивнула.

– Одинаковы ли правила для всех народов? Вам тоже нельзя соединяться с людьми?

– Это правило действует для всех нас. Но внутри каждого народа вопрос выбора партнера решается по-разному. У нас, эльфов, нет постоянного партнера. Для нас соединение длиною в жизнь, как у шелликотов, было бы просто немыслимо. Нам сложно представить, как это вообще работает. Однако шелликоты, как и феи, держатся в стороне от остального мира.

Я вопросительно на нее посмотрела.

– Ну смотри, – начала объяснять она, – вот ваша среда обитания. Мы – эльфы, вампиры и даже оборотни – при соблюдении некоторых правил можем жить среди людей. В основном так мы и поступаем. У нас нет клановой структуры, как у шелликотов. Это, скорее, семьи, живущие вместе. При этом мы продолжаем развиваться и перенимать поведение и образ жизни людей. Однако народы, живущие в отдалении от вас и не имеющие контакта с людьми, нечасто меняли свои правила и традиции. Есть множество шелликотов, выступающих за то, чтобы юноши и девушки некоторое время жили среди людей. Но их совет, разумеется, в основном состоящий из мужчин, отказывается от этого. Я этого не понимаю: мир меняется, и мы тоже должны меняться. Однако решения совета требуют неукоснительного исполнения, и обычно все следуют правилам.

– Пока не появится кто-то, кто не будет этого делать, – лаконично ответила я.

– Я не могу представить, что это значит для будущего, – сказала Рэйвен скорее себе, чем мне. – Несмотря на разный образ жизни, в основных моментах мы всегда соглашались друг с другом.

– Как ты думаешь, Питер сдал экзамен? – спросила я.