и страстнее. Задыхаясь от любви, растущей у меня в груди. Содрогаясь от их прикосновений и шепота. Помня, как много я для них значу.

По всему моему телу ползла всепоглощающая теплота. Густая кровь разжижалась, ускоряясь в потоке вен. Желание отдаться двум любимым мужчинам сразу росло острой похотью внизу живота. Я жаждала ощутить в себе их раскаленную до предела плоть. Чтобы они сняли с меня напряжение, уничтожили страх и неуверенность.

Я текла от одних лишь фантазий. С моих губ уже срывались стоны. Тело полыхало. Выгибаясь на кровати, я уже начала путаться, с какой стороны лежит Бранд, а с какой Мортен. Меня не вернул в реальность даже полуночный бой часов. Плевать я на него хотела. Меня интересовали только мои женихи.

Ртом хватая воздух, я медленно скатывалась с подушки. Взвинчивалась пружиной. Превращалась в голодную волчицу в человеческом обличии. И наверное, они мучили бы меня еще, мстя за дни воздержания, если бы я не заскулила:

— Сделайте уже это… Умоляю…

В следующее мгновенье я оказалась верхом. Подо мной безусловно был Мортен, но на всякий случай я проверила свою интуицию. Провела по его груди кончиками пальцев и наощупь прочитала по шрамам «Странница». Выходит, он страдал на четыре буквы дольше Бранда. Безумец! Могли бы облегчить себе боль, вырезав коротко «Яна». Но мои мужчины не искали легких путей.

Пока я изучала каждую букву, Бранд уже пристроился за моей спиной и, целуя в шею, насаживал меня на член брата.

Я звучно выдохнула, когда он дошел до упора. На секунду застыла, запрокинув голову на широкое плечо Бранда.

Ощутила, как руки Мортена обхватили мои бедра, и оттолкнулась. Задвигалась на нем сначала медленно, ритмично, осторожно. Потом все быстрее и быстрее, вздрагивая от каждого нового толчка и беснуясь от откровенных звуков шлепков голых бедер, заполонивших пространство комнаты.

— Остановись, девочка, — вдруг шепнул Бранд, языком очертив мою ушную раковину.

Мягко надавил на мою спину, укладывая меня на Мортена, и головкой своего возбужденного члена нажал на тугое колечко промеж ягодиц.

Я пискнула. Не была готова к чему-то подобному так рано. Но Бранд обещал, что мне понравится. Я ему верила.

Рвано дышащий, разгоряченный, влажный от пота Мортен запустил пятерню в мои волосы, притянул к себе и присосался к моим губам. Это немного отвлекло меня и снова расслабило, что позволило Бранду очень медленно и крайне бережно войти в упругую щелку, которая до сей поры была девственной.

Протяжно выдохнув в губы Мортена, я почувствовала себя переполненной мужчинами и чуть приподнялась, ладонями упираясь в его стальную грудь.

Они не спешили. Дали мне время привыкнуть к новым ощущениям и только потом задвигались, выстраивая темп. Меня словно выбросило из озера, когда в нем взорвался динамит. Оглушенная и парализованная.

Я дышала через раз. То стонала, то взвизгивала. Скребла ногтями по торсу Мортена. Кусала губы Бранда. Я не просто любила их в тот момент. Я была ими одержима!

Два отчаянных, яростных зверя, несмотря на снятие с них чар. Они буквально захватили меня в плен. Терзали, сводили с ума, доводили до озноба и криков. Пока в сладкой истоме, накрывшей меня тонким покровом оргазма, я не рухнула без сил.

Чувствуя, как пульсирует во мне два члена, но не выпуская их. Хрипя сквозь вдохи. Сгорая от удовольствия. Счастливо расплываясь по мужскому туловищу.

Бранд стянул с моих глаз чулок, и Мортен аккуратно уложил меня на подушку.

Только через несколько минут я нашла в себе силы разлепить веки и увидеть, в каких цветах мерцает комната. Все стало ярче, насыщеннее, живее. А мои мужчины еще любимей.

Не прекращая гладить меня заботливыми пальцами и целовать мягкими губами, они продолжали убеждать меня, что моя любовь не услуга.

— Когда луна созвала звезды, — вновь заговорил Мортен, — а ночь явилась в Армарос, мы были монстрами-волками, и все в тот час переплелось. Пришла в наш мир без страха и опаски светлее солнца в ясный день отчаянная до безумства незнакомка, развеявшая нашу тень… Ты лучшее, что с нами случалось, — добавил он после паузы. — Ради тебя стоило пережить проклятие.

На мои глаза навернулись слезы счастья. Своими стихами Мортен посвящал мне не слова, а собственную душу.

— Я так красиво не скажу, — улыбнулся Бранд, привлекая к себе мое внимание, — но даже если бы мы с тобой не оказались истинной парой, я все равно присвоил бы тебя себе.

— Глупенькие, — улыбнулась я, лежа между ними и гладя их по волосам, — вы еще не поняли? Это я вас присвоила. И теперь вы от меня никуда не денетесь…

Конец