– Мужа заместителя генерального прокурора?!

– На него самого. Адрес – Аплендс, Стэнли-роуд, 5798. Будьте тише воды, ниже травы, говорите с ним только о «Лексусе», на убийства пока никаких намеков. Если машину видели вблизи тех мест, где были обнаружены оба тела, это не означает, что Драммонд похищали непременно на «Лексусе». Повторяю и прошу прислушаться: ведите себя самым осторожным образом. Если эта ниточка куда-то приведет, если это дело каким-то образом связано с замом и вообще с офисом генерального прокурора, нам в опергруппу потребуется гособвинитель по особо важным преступлениям. Расследование грозит стать настоящей бомбой для СМИ и политического истеблишмента – нужно, чтобы никакие юридические комары потом носа бы не подточили, блин.

╬

Гравий хрустел под ногами Энджи, когда они с Мэддоксом медленно обошли бронзового цвета «Ягуар», стоявший перед домом. Двери гаража со стороны дома были открыты. Дождь усилился, ледяной ветер с моря продувал улицы элитного района. Атмосфера между Энджи и Мэддоксом по-прежнему оставалась накаленной – и сексуальной. К тому же Паллорино испытывала неловкость, зная, что перешла черту, и ее пугало, что Мэддокс прав, что он читает ее, как книгу с крупным шрифтом, и не боится открыто сказать ей то, что не решаются сказать другие. Энджи действительно губит свою карьеру, как любой человек с зависимостью. Причем у нее не получается остановить сползание в свою зависимость, и она не могла бы убедительно ответить, что ею движет. Мэддокс был прав и в другом: одно его слово, и ее заявление о переводе в убойный полетит в корзину. Энджи задевало, что у Мэддокса над ней такая власть.

– Это не дом, – сказала она, оглядывая три этажа, – а целый отель.

В гараже стоял миниатюрный красный «Порше 911 турбо» модели 2016 года. Еще три места рядом были пусты. Неудивительно, сегодня же вторник. Жильцы, вероятно, на работе.

– Чем могу помочь? – сухо осведомился кто-то сзади.

Детективы обернулись. Рядом с «Ягуаром» стоял человек в плаще поверх костюма, с портфелем, в сияющих туфлях.

– Рэй Нортон-Уэллс? – уточнил Мэддокс, подходя.

– А вы кто?

– Детективы Мэддокс и Паллорино, столичная полиция. – Он показал значок. Капли дождя густо усеивали волосы и лицо Нортона-Уэллса.

– Чем обязан?

– На ваше имя зарегистрирован черный «Лексус». Я не вижу его в гараже.

Мужчина нахмурился. В этот момент внимание Энджи привлекло движение в окне в левом крыле особняка. Молодой человек в белой футболке стоял вплотную к стеклу и следил за ними.

– Потому что его угнали, – ответил Нортон-Уэллс.

Энджи постаралась не выдать вспыхнувшего любопытства.

– Когда? – невозмутимо спросил Мэддокс.

– Недели две назад. Слушайте, я тороплюсь к себе в офис…

– Вы заявили об угоне, мистер Нортон-Уэллс? – перебил Мэддокс.

– Заявлял мой сын Джейден. Полгода назад я отдал «Лексус» ему.

– Но страховка оформлена на ваше имя.

Нортон-Уэллс раздраженно стер дождевую влагу со лба.

– Да.

– И когда машину угнали, вы не отменили страховку?

– Джейден сказал, что сам этим займется.

– Ваш сын дома, мистер Нортон-Уэллс? – вмешалась Энджи.

– Я вынужден спросить, почему вас интересует эта машина.

– Ваш «Лексус» мог быть использован для совершения преступления, – дипломатично ответил Мэддокс.

Нортон-Уэллс несколько секунд смотрел на него, после чего перевел тяжелый взгляд на окно в западном крыле. Молодого человека за стеклом уже не было, и Энджи ожидала, что Нортон-Уэллс сейчас солжет.

– Отчего же, ему сегодня опять нездоровится… что неудивительно, – неожиданно съязвил он и показал подбородком на дверь в западном крыле. – Он в своей комнате, вход вон там. А теперь извините, я опаздываю. – Отвернувшись, он с пульта открыл замки «Ягуара». – Если вам от меня еще что-нибудь понадобится, позвоните моему секретарю. – Согнувшись, он сел за руль и завел мотор.

– Надо же, как папаша сынка любит, – не удержалась Энджи, когда они с Мэддоксом подошли к двери комнаты.

– Да уж, – буркнул Мэддокс и постучал.

Дверь медленно приоткрылась. На пороге стояла молодая копия человека, с которым они только что говорили, но глаза были лихорадочные, больные, а кожа блестела от пота. Волосы влажные и такие же иссиня-черные, как у Мэддокса, отметила Энджи. На белой обтягивающей футболке тоже выступили темные круги пота. Золотая цепочка на шее исчезала под небольшим вырезом, на запястье – золотые часы.

– Джейден Нортон-Уэллс?

– Да.

Мэддокс объяснил, кто они и зачем приехали.

– Можно нам ненадолго войти?

Джейден выглядел вялым и словно неживым – Энджи даже подумала, может, это действие каких-то лекарств, а то и наркотиков. Он открыл дверь, прошлепал босиком по полу и с размаху уселся на диван. Потер лицо и поднял голову:

– Извините, у меня несколько дней желудочный грипп, я совсем расклеился.

Энджи с Мэддоксом остались стоять. В комнате пахло по́том и застарелым перегаром. Обогреватель был включен на полную мощность, окна плотно закрыты. Предоставив Мэддоксу задавать вопросы, Энджи подошла к стене, увешанной фотографиями. В одной из рамок красовался школьный аттестат на имя Джейдена Ройса Нортона-Уэллса.

Дж. Р. Нортон-Уэллс?! Пульс Энджи ускорился, когда она подошла к другой фотографии – совсем юный, лет одиннадцати, Джейден в белом костюмчике, улыбающийся, рядом со своей мамашей, теперь заместителем генерального прокурора, с отцом и епископом в ризе. Снизу была надпись: «Джейден Ройс Нортон-Уэллс, первое причастие».

– Ваш отец сказал, вы заявили об угоне «Лексуса», – начал Мэддокс.

– Я забыл.

– О «Лексусе»?! Так-таки забыли?

– Я был очень занят, я учусь на юридическом… Просто руки еще не дошли.

Энджи переглянулась с Мэддоксом.

– А когда угнали «Лексус»?

Нортон-Уэллс поскреб голову под влажными волосами.

– Я… десять дней, может, две недели назад. Точно не скажу.

– Какой день недели это был? Чем вы занимались? Откуда его угнали?

– Я… Вторник. Да, я вспомнил. Двадцать восьмого ноября, перед похолоданием. Мы… мы были в ресторане в центре города, я оставил «Лексус» на платной парковке на той же улице. Мы засиделись допоздна, выпили, и я вызвал такси. На следующий день вернулся за «Лексусом», но его уже не было.

– Как называется ресторан?

Взгляд Джейдена заметался, и он ответил, помедлив:

– «Оберж».