— Здесь результаты трудов целой жизни, мистер Пендергаст, — сказал он, похлопывая по папке. — Все тут, переплетено воедино. И я знаю все написанное там наизусть.

Он отпил из бокала.

— Итак, приступим. Вольфганг Фауст родился в Равенсбрюке, Германия, в тысяча девятьсот восьмом году. Учился в Мюнхенском университете, где повстречал Йозефа Менгеле, старше его на три года, и стал его протеже. Вольфганг Фауст работал ассистентом Менгеле в Институте наследственной биологии и расовой гигиены. В тысяча девятьсот сороковом году он защитил диссертацию, а также вступил в ряды «Ваффен-СС». Позднее по рекомендации Менгеле был устроен на работу под его началом в медицинском блоке Освенцима. Вы ведь знаете, какой именно «работой» занимался Менгеле?

— Имею представление.

— Грубейше проведенные, жестокие, бесчеловечные операции, часто совершаемые без анестезии.

Добродушие и замечательное настроение улетучились разом, лицо Вайса стало каменно-суровым.

— Ненужные ампутации. Чудовищно болезненные, уродующие медицинские «эксперименты», проводимые на маленьких детях. Шоковая терапия. Стерилизация. Операции на мозге, чтобы изменить восприятие времени. Впрыскивание ядов, заражение болезнями. Замораживание до смерти. Менгеле маниакально привлекала любая необычность, отклонение от нормы: гетерохромия, карликовость, идентичные близнецы, полидактилия. Любимая мишень — цыгане. Он заразил сотню цыган проказой в попытке создать биологическое оружие. Закончив бесчеловечный эксперимент, Менгеле убивал мучающуюся жертву — часто посредством укола хлороформа в сердце, чтобы сделать аутопсию и описать развившуюся патологию. Для него люди были лабораторными крысами.

Вайс вылил в рот полбокала джулепа.

— Фауст так проявил себя в Освенциме, что был откомандирован в Дахау, чтобы создать лабораторию для экспериментов над людьми. Об этих экспериментах известно немного. Фауст гораздо успешнее, чем Менгеле, скрывал следы своих преступлений. Он уничтожил записи, умертвил свидетелей. Но похоже, жесткостью и зверством он не уступил Менгеле. Возможно, и превзошел его. О его «работе» я говорить не буду. Если вам захочется узнать, до каких низостей может пасть человеческая душа, читайте сами. Все в этой папке. Лучше перейдем к случившемуся после войны. После сдачи Берлина и капитуляции Фауст ушел в подполье, благо желающих помочь беглому эсэсовскому врачу хватало. Он прятался на чердаке — по иронии судьбы, как несчастная Анна Франк. У этих желающих помочь оказались то ли неплохие связи, то ли большие деньги. А возможно, и то и другое.

— Почему вы так думаете?

— Они сумели изготовить либо достать фальшивые документы очень высокого качества: паспорта, свидетельства о браке и тому подобное. Вольфгангу Фаусту дали фальшивый паспорт на имя Вольфганга Лансера. Ближе к концу сороковых — в точности неизвестно, когда именно, — его вывезли из страны и переправили в Южную Америку. Сначала в Уругвай. Мне потребовалось десять лет, чтобы вызнать, куда делся Вольфганг Фауст после войны. Он селился в далеких захолустных городках, зарабатывал лечением крестьян, но долго на одном месте не засиживался. Вернее, ему не позволяли засиживаться. Цены он заламывал непомерные и временами не удерживался от искушения попробовать свои фирменные, так сказать, средства, отчего пациенты нередко умирали.

— Закоренелый экспериментатор, — пробормотал Пендергаст.

— В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом я выследил его в Уругвае. Но Фауст как-то пронюхал, что я взял след, и сменил паспорт. Стал Вилли Линденом, сделал пластическую операцию и перебрался в Бразилию. Там примерно в тысяча девятьсот шестидесятом году его след оборвался. Как в воду канул. Мне не известно ничего, подчеркиваю, абсолютно ничего о том, где он жил и чем занимался. И лишь четверть века спустя, в тысяча девятьсот восемьдесят пятом, скорее по счастливой случайности, чем как результат расследования, я натолкнулся на его могилу. Останки опознали по рентгенограмме челюсти, а позднее и по анализам ДНК.

— Когда он умер?

— Насколько я смог установить, в конце семидесятых. Тысяча девятьсот семьдесят восьмой или девятый.

— И вы ничего не знаете о том, чем он занимался двадцать лет?

— Я пытался. — Вайс пожал плечами. — Видит бог, я пытался изо всех сил.

Он одним глотком прикончил напиток. Руки старика заметно дрожали.

Несколько минут оба молчали. Затем Вайс пристально взглянул на агента.

— Мистер Пендергаст, скажите мне: отчего вы интересуетесь Вольфгангом Фаустом?

— У меня есть основания полагать, что он, возможно, связан с гибелью одного из членов моей семьи.

— Да, само собой… Так он «связан» с тысячами семей… Впрочем, после того как я обнаружил могилу, его дело, по сути, закрыли. Другим охотникам за нацистами было неинтересно заполнять лакуны в биографии Фауста. Преступник мертв, к чему лишние хлопоты? Но по-моему, найти мертвое тело или передать еще живого нациста правосудию недостаточно. Мы должны выяснить все возможное об этих монстрах. Понять и узнать — наша задача и долг. А в деле Фауста столько вопросов, оставшихся без ответа… Почему его похоронили в простом сосновом гробу? Отчего никто в окрестностях не имел понятия, кто это? Ни один человек в радиусе двадцати пяти миль от могилы и слыхом не слыхивал о человеке по имени Вилли Линден. А после несчастного случая со мной продолжить дело некому. Мне говорят: брось это, Меир, злодей давно умер. Могилу его ты нашел — что еще надо?.. Я не жалуюсь, но правда в том, что никому это оказалось не нужно.

Вайс со звоном поставил пустой стакан на стол, резко подтолкнул папку к Пендергасту.

— Хотите узнать больше о том, чем занимался Вольфганг Фауст в последние двадцать лет своей жизни? Выясните это. Продолжите мою работу!

Он схватил агента за запястье. Этот калека, прикованный к инвалидному креслу, добродушный и общительный, яростью и упорством мог поспорить со львом.

Пендергаст шевельнул рукой, стараясь высвободиться, но Вайс не отпускал.

— Продолжите мою работу! — повторил он. — Выясните, где был этот демон, чем занимался. Тогда мы наконец поставим точку в деле «Доктора из Дахау». — Он посмотрел прямо в глаза гостю. — Вы сделаете это?

— Сделаю, что смогу, — ответил Пендергаст.

Вайс ослабил хватку и, чуть помедлив, выпустил запястье Пендергаста.

— Но будьте осторожны! Даже сейчас у демонов, подобных Фаусту, хватает приверженцев и последователей. Они хранят жуткие секреты нацистов, иногда даже из-за могильной черты.

Он с силой ударил по ручке кресла.

— Я буду осторожен, — пообещал Пендергаст.

Приступ гнева миновал, и лицо Вайса опять стало добродушным и спокойным.

— Значит, нам осталось только выпить еще по одной — если вы не против, конечно.

— Очень даже не против. Пожалуйста, скажите жене, что она готовит великолепный джулеп.