— Ладно. В общем, слушай сюда. В городе действительно проживает человек по имени Устин. Вообще-то у вас там целых два Устина…

— Что ты говоришь!

— Да. Но второму всего четырнадцать лет, так что его я сразу исключил. Теперь слушай насчет второго. Зовут — Устин Матвеевич Голубев. Ему тридцать один год. Женат. Жену зовут Оксана. Фамилия, как не трудно догадаться, Голубева.

— Хохлушка?

— Этого я тебе сказать не могу.

— Ну, хоть беременна?

Константин Дмитриевич хмыкнул.

— Слушай, Турецкий, я умею добывать информацию, но я не волшебник. Беременна или нет — проверишь сам. В любом случае, других вариантов у нас нет. С Устином этим будь осторожен. В девяносто пятом он служил в Чечне. Получил ранение в руку и был демобилизован.

— Кем работает?

— Держит свою мастерскую по производству мебели. Запиши домашний адрес, я продиктую.

— Говори так — запомню.

Меркулов продиктовал адрес.

— Что про табак? — поинтересовался Александр Борисович.

— Табак… — повторил Константин Дмитриевич.

— Да, табак. Шевели мозгами активней, Костя. Это, кажется, ты меня разбудил, а не наоборот.

— Фу, какие мы капризные. Ладно, слушай про свой табак. Я связался с экспертно-криминалистическим центром ГУВД, передал им образцы, которые ты мне прислал. Пришлось кое с кем пошуметь даже, чтобы сделали срочно — сам же знаешь, у них всегда дел невпроворот…

— Знаю, знаю. Дальше, — поторопил друга Турецкий.

— Табак в обоих случаях один и тот же.

— Точно? — привстал на локте Александр Борисович.

— Точнее не бывает, — ответил Меркулов. — Это датский табак фирмы «Питерсон». Называется «Юниверсати флейк». Если, конечно, я правильно произношу.

— Дорогой?

— Кто?

— Табак, кто!

— А, извини. Что-то я торможу с утра. Нет, не дорогой. Скажем так, чуть выше среднего. Рублей двести пятьдесят за пачку. Я специально вечером в магазине посмотрел.

— Вечером? Что же ты вчера не позвонил?

— Поздно было, Саня. Я думал — вдруг ты спишь? Не хотелось тебя будить.

— «Не хотелось будить», — передразнил Турецкий. — А сейчас ты что сделал?

— Ладно, не ворчи. Итак, про табак я тебе рассказал, про Устина Голубева тоже. Вроде все. Дальше действуй сам.

— Спасибо, Кость.

— Спасибо не булькает. Про коньяк не забудь. Две бутылки, как и обещал.

— Насчет второй мы не договаривались, — заметил Александр Борисович.

— Ну, значит, договорились сейчас. Ну, бывай.

Меркулов отключился.

Положив телефон на тумбочку, Александр Борисович достал со стола лист бумаги и ручку и записал:

«Устин Матвеевич Голубев. 31 год. Жена — Оксана».

Затем бросил ручку на тумбочку и снова улегся в постель, намереваясь вздремнуть еще с полчасика.

* * *

Оксана Голубева оказалась невысокой, светловолосой женщиной с родинкой на щеке. Одного взгляда достаточно было понять, что она — та самая Оксана, которая… ну и так далее. Круглый, огромный живот женщины ясно говорил, что родов ждать недолго.

— Кого ждете: мальчика, девочку? — с улыбкой поинтересовался Турецкий, поздоровавшись с девушкой.

— Мальчика, — улыбнулась она в ответ. — Вы к Устину?

— Да. А он дома?

Оксана покачала белокурой головой:

— Нет. С утра возится в мастерской.

— Это далеко? — спросил Александр Борисович.

— Вообще-то нет. — Только тут в ней проснулась подозрительность. — А вы, простите, по какому вопросу? — Она прищурила голубые, незамутненные мыслью глаза.

— Да вот, слышал, что Устин делает хорошую мебель. Хотел заказать ему стол.

— Стол? — Она нахмурила бровки. — Так он столы не делает. Он в основном кухонные шкафы.

— Ну, хороший шкаф мне тоже не помешает, — быстро нашелся Александр Борисович. Он кивнул на живот девушки: — Самое лучшее время в жизни женщины. Долго еще носить?

Оксана снова расплылась в улыбке:

— Недели три. А может, и раньше.

— Совсем недолго. С клиникой уже определились? В наше время это очень важно.

— Да, я знаю, — кивнула Оксана. — Но я не здесь хочу рожать. У меня в Днепропетровске мама и сестра, поеду к ним.

— Да, так будет лучше, — согласился Александр Борисович. — Ладно, не буду вам мешать. Так где, говорите, у Устина мастерская?

— А он вам разве не сказал? Да прямо тут, во дворе. Он же бывший гараж под мастерскую переделал. Там теперь и пропадает целыми днями. Пообедать только приходит, а потом уже вечером. Как выйдете из подъезда, сразу налево, пройдете метров двадцать и направо. Увидите гаражи из белого кирпича. У него третий слева. Да там наверняка дверь будет открыта, на улице ведь тепло. Там еще табличка есть, но ее надо подкрасить.

— Хорошо. Спасибо, что подсказали. И удачи вам с ребенком!

24

Мастерскую Александр Борисович нашел сразу. Все было так, как рассказывала Оксана. Третий гараж слева, открытая железная дверь и маленькая табличка с затертыми буквами. Он заглянул в гараж, ожидая, что там будет мрачно и грязно. Однако внутри было очень даже недурно. Настоящий цех по производству мебели — чистый, светлый. На стенах — длинные ряды стеллажей, уставленные инструментами. У дальней стены — штабеля пиломатериалов и кое-какие заготовки. За токарным станком, стоя спиной ко входу, работал высокий мужчина.

— Эй, командир! — окликнул его Александр Борисович.

Мужчина обернулся, увидел Турецкого и выключил станок.

— Добрый день, — поприветствовал его Турецкий. — Кухни здесь делают?

Мужчина неторопливо снял токарные очки и посмотрел на Турецкого.

— Ну, делают, — сказал он. — А вам зачем?

— Я хочу заказать вам мебель, — сказал Турецкий.

— Да ну? — Мужчина взял со стола тряпку и тщательно вытер руки. Затем небрежно швырнул ее в коробку для мусора и так же небрежно поинтересовался: — А вы как обо мне узнали-то?

— А это имеет значение?

Он усмехнулся:

— Нет, просто интересно.

Турецкий прикинул — стоит ли дальше играть в эту игру или лучше открыть карты? Второе показалось предпочтительней.

— Вас зовут Устин, не так ли? — сказал он тогда.

Мужчина прищурился и окинул фигуру Александра Борисовича недоверчивым и любопытным взглядом.