Эта фраза не понравилась Сузанне, и она вопросительно посмотрела на Айана.

– Айан…

– Сузанна! – Это был уже вопль. – Да как вы смеете! Уберите немедленно руки!

Последовали звуки борьбы, треск рвущейся материи и звон пощечины. Сузанна и Айан обменялись недоуменными взглядами.

– Мэнди! – крикнула Сузанна и выскочила из беседки на лунный свет. – Мэнди, я здесь! Стоя на месте, она увидела Мэнди футах в двадцати от себя.

Сестра пыталась вырваться из рук Хайрама Грира.

– Мэнди! Мистер Грир, сейчас же отпустите ее!

– Сузанна! Ох, слава Богу! – Мэнди посмотрела назад и выскользнула из рук застигнутого врасплох Грира.

– Мисс Сузанна! Я… – Грир запнулся, а Сузанна поспешила к сестре. – Это не то, что вы подумали. Я…

– Мне сказали, что ты пошла в розарий, и я решила тебя разыскать. Он настоял на том, чтобы меня сопровождать. Он весь вечер преследовал меня, хотя я вовсе не хотела этого, и… еще сказал, что я его дразню, и схватил меня! – Мэнди, рыдая, бросилась навстречу Сузанне, по ее щекам градом катились слезы.

Сузанна заметила, что лиф платья Мэнди порван и из-под него виднеется белая сорочка.

– Мистер Грир, – поверх головы сестры холодно произнесла она, продолжая обнимать плачущую девушку. – Что вы натворили?

Грир угрюмо потупился. Надо отдать ему должное, он не пытался сбежать, а даже подошел поближе.

– Она слишком вольно кокетничала с мальчишками. Я попытался ее предупредить, но она ушла от меня. Разве я мог допустить, чтобы она бродила по саду одна? С ней все что угодно могло приключиться.

– Прогони его от меня! – всхлипывала Мэнди.

– Я не хотел ее обидеть. – Грир говорил не четко, а запах перегара и его внешний вид не оставляли никаких сомнений в том, что он слишком усердно прикладывался к бутылке.

Так вот почему такой шумной стала вечеринка перед ее уходом: Хаскинсы подавали гостям спиртные напитки.

– Боюсь, что я несколько увлекся.

– Боюсь, что да! – сухо ответила Сузанна, а Мэнди, все еще в ее объятиях, гневно взирала на Грира.

– Он… поцеловал меня… и стал лапать… и порвал мое красивое платье. Ох, Сузанна, пожалуйста, поедем домой.

– Обязательно. Мистер Грир…

– Я о нем позабочусь, Сузанна, – произнес тихий голос. Это был Айан. Только теперь Сузанна вспомнила, что все это время он был у нее за спиной,

– Ох, Айан, что ты обо мне подумал! – Мэнди снова заревела и спрятала лицо на плече Сузанны.

– Помнишь, Мэнди, я уже говорил тебе, когда ты меня поцеловала, что ты слишком молода и не сознаешь опасности, которую мужчины представляют для невинных девушек. – Слова Айана звучали так тихо, что – Сузанна была уверена – даже Грир его не слышал. – Я по-прежнему так думаю.

– Мне так стыдно, – прошептала Мэнди.

– Тебе нечего стыдиться, детка. – Сузанна, ошеломленная открытием правды насчет того поцелуя, за который она напрасно порицала Айана, почувствовала еще больший стыд за свое сегодняшнее поведение. Она потрепала Мэнди по щеке. Как правильно сказал Айан, “Мэнди виновата только в том, что слишком молода и наивна”.

– Он… не обидел тебя? – мягко спросил Айан.

– На самом деле нет. Но… – Мэнди снова заплакала.

– Вам сильно повезло, – Айан повысил голос, обращаясь к Гриру, – если бы вы не только порвали ей платье, я бы вас убил. Вы взрослый человек и не хуже меня знаете, что, несмотря на все ее кокетство, она лишь маленькая, несмышленая девочка.

Сузанна, занятая утешением сестры, не заметила, что Айан отошел от них. Дальнейшее произошло очень быстро, и, пока сестры соображали, что случилось на самом деле, все уже было кончено. Послышался удар, это кулак Айана коснулся челюсти Грира. Тот сделал шаг назад и свалился на розовый куст, сломав его.

– Надеюсь, ты перебил ему челюсть, – с чувством воскликнула Мэнди, глядя на поверженного Грира.

Но Айан отрицательно покачал головой, одновременно разминая пальцы.

– Нет, – с сожалением ответил он. – Не слишком сильно вмазал. Так что, кроме синяка, ничего не будет.

Домой они ехали молча, только иногда тишину нарушала Мэнди, с жаром критикующая недостатки мужчин в целом и Хайрама Грира в частности. У дома Айан вынес обеих девушек из брички. Мэнди, рукой зажимая порванное платье, едва ступив на землю, немедленно кинулась в дом.

– Прости, что я неверно думала о тебе и Мэнди. Я должна была бы понять, – пробормотала Сузанна, чувствуя, как рука Айана ненадолго задержалась на ее талии.

Глаза влюбленных встретились. Тень брички скрыла их нежное объятие.

– Уж это точно, – прошептал Айан, слегка касаясь губами ее губ. – Я же сказал тебе, твои сестры меня не интересуют. Попробуй хоть раз мне поверить.

– Я… – начала было Сузанна, но тут Мэнди позвала ее с крыльца.

– Сузанна, ты идешь? Мне кажется, меня сейчас стошнит!

– Мне надо идти. – Сузанна отстранилась и сделала шаг назад.

Айан успел поймать ее руки и ненадолго задержал в своих.

– В один прекрасный день я застану тебя одну, без всей этой семейки, и тогда уж у тебя не будет повода от меня отделаться. – Его улыбка была несколько сердитой, но все же улыбкой. А от его взгляда с сердцем Сузанны творились странные вещи.

– Айан, я… – Она чуть не проговорилась, чуть не призналась, что любит его.

В это время Мэнди капризно топнула ногой.

– Сузанна!

– Иду, – с отсутствующим видом крикнула она сестре и робко прошептала Айану: – Завтра мы с тобой завтра поговорим.

– Да, – согласился он, – поговорим.

Пока Сузанна шла от брички к дому, он не отрывал от нее глаз. Она чувствовала этот теплый, собственнический взгляд. Когда она поднялась на крыльцо к Мэнди и обняла сестру за талию, послышался шум колес, и бричка отъехала от крыльца.

Впервые в жизни Айан думал, что он, возможно, влюбился, констатируя этот факт со смешанным чувством иронии и отвращения. Он лежал, закинув руки за голову, на своей проклятой неудобной кровати в крошечной хижине, ставшей (поверить невозможно!) его домом, и не мог заснуть. Многие годы предприимчивые мамаши пытались подсунуть ему своих дочек. Став взрослым, он в разное время имел на содержании с десяток актрис и танцовщиц. Его последняя любовница, Серина, была красоткой на зависть всем мужчинам. Блестящие черные волосы, сверкающие темные глаза, медового оттенка кожа, фигура, которую по пышности можно было сравнивать с фигурой Сузанны. Серина идеально его устраивала, и за полгода он очень к ней привязался. Но ей так и не удалось разбудить в нем тех чувств, которые он испытывал к Сузанне Редмон, или хотя бы что-то отдаленно их напоминающее.