– Пора… Идем к воротам… – поднялся и подполковник. – В самом деле, надо посмотреть, чтобы там ничего не произошло. Хотя, наверное, и произойти не должно… Бачаевы не пойдут на обострение, чтобы не привлекать к могиле лишнего внимания…

Долговязый майор Яковлев взял с собой двух башкирских собровцев Сулейманова и Скобцева и еще трех сотрудников отделения, чтобы присутствовать на похоронах убитых ментов. Сами пошли к дому старшего прапорщика Хромова, отправив остальных к дому лейтенанта Куркаева.

Яковлев понимал, что погибшие сотрудники – это всегда утрата не только для семьи, но и для отделения. И одновременно с этим понимал, что косые взгляды в его сторону неизбежно будут присутствовать. Он ответственен за тех, кто в бой идет, он не уберег… Тем не менее долговязый мент пошел, потому что вину с себя снимать не хотел. Бой есть бой, и он сам мог бы погибнуть… И еще готовился сказать что-то перед тем, как будут опускать тело в могилу. Он – начальник, и сказать доброе слово о подчиненном – это прямая обязанность начальника…

В дом они не входили, дожидались вместе с соседями у ворот, когда вынесут носилки с телом. Носилки выносили медленно, под плач женщин. Тело старшего прапорщика Хромова, завернутое в белые материи, несли высоко, так, что даже майору с его ростом невозможно было посмотреть в лицо погибшему. Он, впрочем, и не рвался, близко не подходил. Носилки поставили за воротами на дороге. Там родственники и друзья стали подходить по одному, что-то шептать, впрочем, не для других, а для покойника, и никто не слышал того, что шептали другие. Потом подошел имам, стал читать над телом молитву, провожающую погибшего воина в последний путь. После молитвы носилки трижды поднимали и опускали. Это, как понял Яковлев, тоже какой-то обычай. И только после этого носилки понесли в сторону кладбища. По поселковым меркам путь был не самый близкий, однако никаких машин не было, весь путь предстояло преодолеть пешком. Женщины остались около ворот, провожая старшего прапорщика Хромова только взглядами и слезами.

Долговязый мент спросил какого-то пожилого чеченца, распоряжавшегося похоронами:

– Надо сменить носильщиков? – и показал на себя и башкирских собровцев.

– Вам – нельзя… – сказал чечен. – Вы – неверные…

Глянул коротко на старшего лейтенанта Сулейманова, носителя откровенного азиатского типа лица, признал, видимо, в нем представителя магометанской веры, но не поправился. Настаивать Яковлев не стал.

* * *

Почти одновременно с первой процессией к воротам кладбища приблизилась и процессия с телом Мусы Бачаева. Третья процессия с телом лейтенанта Куркаева только еще появилась в конце улицы. Яковлев подумал, что при входе в ворота, если две процессии встретятся, может возникнуть спор о том, кому идти первому. И этот спор вполне вероятно мог перерасти в настоящее побоище, вовсе не подходящее месту и траурной торжественности момента. Но какую процессию останавливать? Ни одна не захочет уступить другой, потому что каждая готова обвинить другую в гибели своего человека.

Видимо, поняли положение и Разин с Известьевым. По крайней мере, они вышли за ворота и обеспокоенно посматривали в одну и в другую сторону. Но тут в процессии с телом Мусы Бачаева нашлась какая-то разумная голова, должно быть, прозвучала команда, и процессия стала двигаться заметно медленнее, чтобы пропустить носилки с телом старшего прапорщика Хромова. Тут же и майор Яковлев спохватился, что надо меры принимать. Он опять подошел к тому пожилому чечену, что в процессии распоряжался, и теперь уже не попросил, а сказал строго, как и положено говорить менту:

– Скажите носильщикам, чтобы добавили шага… Надо развести две процессии…

Чечен, как понял долговязый майор, тоже не желал испортить траурную торжественность и сразу подчинился, сказал что-то носильщикам, те пошли быстрее…

* * *

– Я же говорил, они сами не пожелают обострения ситуации, – сказал подполковник Разин. – Им есть чем рисковать, и в такой момент они все свои чувства и горскую гордость спрячут в задницу, иначе им придется потом эту же задницу подставлять хозяевам героина…

– Оцепление, значит, можно было бы и не выставлять… – качнул могучей головой старший лейтенант Васильевс.

– Тогда уже мы повели бы себя не так, как должны себя повести, и это показалось бы подозрительным… Они показывают нам концерт, а мы должны показать им цирк, как я уже говорил… И будем продолжать показывать, пока не подойдет время вытащить из «цилиндра фокусника», то бишь из могилы, груз…

– Нет уж, – сказал майор Паутов. – Пусть сами вытаскивают, чтобы нас потом не обвинили в надругательстве над мертвыми…

– Тоже верно, – согласился Разин и пошел внутрь кладбища, чтобы не загораживать дорогу процессии.

Офицеры двинулись за подполковником.

– Известьев… – Разин позвал, не поворачиваясь.

Майор догнал.

– Какие участки контролировал бы ты, если сидел бы в наблюдателях у бандитов… Как должны они считать, откуда ты имеешь возможность проникнуть на кладбище?

– Все заборы…

– Следовательно, проникать следует через ворота… Здесь нет сторожа…

Известьев кивнул.

– Я тоже об этом думал… Но здесь в трех домах во дворах большие фонари… Если на ночь их не выключат, мы будем как в телевизоре…

– Значит, следует выключить на время телевизор… Телевизоры то есть… – подсказал майор Паутов. – Это делается просто…

– Надо обеспечить аварию на линии электропередач, – пояснил подполковник. – В крайнем случае, следует БТРом наехать на столб… Попроси на ночь БТР у ментов. Яковлев не откажет, лишь бы ему не пришлось самому столбы сшибать…

– Могу я сделать, – согласился майор Ялаев, желающий быть хоть чем-то полезным. – Только сами выбирайте столб, чтобы сразу всю линию отключить… Я электрику знаю еще хуже, чем литературу…

– Ты нам на кладбище будешь нужен… – возразил Разин. – Единственный у нас спец…

– Я сразу после этого могу и на кладбище попасть… Возьму с собой кого-то из своих старлеев, они потом БТР отгонят… Главное, чтобы столб был подходящим и не слишком бетонным… БТР тяжелый, конечно, но тоже не с каждым столбом целуется с удовольствием…

– Найдем схему электроснабжения поселка. В поселковой администрации должна быть… – решил Известьев.

– Один вопрос с плеч долой, – сказал Разин. – Следующий из иной оперы… Кто знает, салют будут давать?

– Яковлев не взял с собой наряд…

– Яковлев недогадливый. Погибших при исполнении служебного долга хоронить полагается с салютом. Пусть есть сомнения относительно одного, но второй погиб рядом с нами. И его память следует почтить… Известьев – надо уважить публику… Чечены любят, когда много стреляют. Три залпа… А лучше… Лучше по три короткие очереди… Понимаешь… По три короткие очереди у каждой могилы, в разных местах почти одновременно… А я кое за кем понаблюдаю…