— Я не могу, — прошептала она.

— Ты должна сделать это, — сказала Лолли.

— Я не войду в воду.

— Если ты сдашься сегодня, завтра будет только труднее.

— Я попробую, — прошептала Рамона.

— Ты должна прыгнуть и подплыть ко мне. Как ты думаешь, ты сможешь сделать это?

Рамона пожала плечами. В конце концов, это уже не было отказом.

«Замечательно, — подумала Лолли, снимая ветровку. — Я буду первым вожатым в воде». Но Рамона выглядела такой благодарной, что Лолли забыла о достоинстве вожатого. Она на собственном примере показала ей, как просто спрыгнуть в воду.

— Двигайся ко мне, — убеждала она. — Давай же, Рамона. Подумай о том, как ты будешь гордиться собой.

— Вы обещаете, что поймаете меня?

— Обещаю.

Рамона крепко зажмурила глаза, изобразила на лице гримасу и спрыгнула. Для такой крошечной, похожей на птичку девочки брызги были чудовищными, и они окатили Лолли. Но все было не зря, девочки показалась из коды и поплыла по-собачьи, с выражением удивления и гордости на лице.

— Я сделала это, Лолли! Я сделала это!

«Как и я», — подумала Лолли, снова заметив в доке Коннора. Он руководил мальчишками и снова подлизывался к ним, похоже совершенно игнорируя Лолли. «Отлично», — подумала она.

Ей не нужно его внимание.

— Давай подплывем к этой лестнице, — проинструктировала она Рамону, показывая на лестницу в конце дока.

— Это слишком далеко. Я утону.

— Я буду рядом все время, — пообещала Лолли.

Деревянная лестница, прикрепленная к доку, видала лучшие времена, ее ступеньки были скользкими и изъеденными водой. Рамона вылезла из озера и издала клич триумфа. За ней плыла Лолли, и она едва не упала, тяжело поднимаясь в док.

— Прелестно, — сказал кто-то и хихикнул. Лолли узнала голос Джэззи Симмонс, одной из вожатых. — Хорошо прокатилась, Лолли?

Лицо Лолли запылало, но она ничего не ответила и попыталась встать на ноги. Большая сильная рука помогла ей, и ее лицо запылало горячее, когда она осознала, что смотрит на Коннора Дэвиса.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Все хорошо. — Она не осмеливалась смотреть на него. После того как он отошел, она опустила взгляд на Рамону, которая теперь дрожала под полотенцем. — Видишь? Это еще не конец света.

Комната персонала в лагере «Киога» была известна как зал для вечеринок. Это была большая комната, куда вожатые и персонал приходили после работы пообщаться и послушать музыку. Подходя к дому, Коннор услышал, как бит сотрясает стены и крышу, и знал, что вечеринка в самом разгаре.

Он шагнул внутрь, глаза привыкали к темноте, комната освещалась только лампочками стереоустановки и парой свечей на столе с несколькими пакетиками чипсов и чашками сальсы. Тела волнообразно двигались в середине комнаты, создавая экспромтные выступления. Остальные стояли по периметру помещения, пили контрабандное пиво и пытались поддерживать беседу сквозь грохот музыки. Коннор поискал глазами Лолли, но не нашел ее.

Может быть, она… сердита не него? Он не мог точно сказать почему, но, когда он помогал ей сегодня, ему показалось, что она оттолкнула его с коротким «хорошо». «Девушки, — подумал он. — Кто, черт возьми, в них разберется?»

Длинноногая блондинка в расстегнутой до пупка ветровке скользнула к нему, протягивая ему бутылку пива с длинным горлышком. Музыка стихла, они сменили диск.

— Вот прошел еще один день с искусанными коленками, — сказала она низким, страстным голосом и облизала губы. — Не думала, что дети доставляют так много хлопот. — Она поднесла бутылку ко рту и сделала глоток, а потом отняла бутылку со звуком поцелуя и протянула ее Коннору.

Музыка зазвучала снова: «Сделай это с незнакомцем», звук металла бился о стены комнаты.

— Хочешь немного? — спросила она, наклонившись, чтобы прокричать ему в ухо сквозь гром музыки.

— Нет, спасибо.

— Между прочим, здесь меня называют Джэззи, — сказала она ему с улыбкой.

«Может быть, стоит сказать им, чтобы они прекратили», — подумал он.

— Я — Коннор.

— Я знаю. — Она подмигнула. — Я спрашивала. У тебя есть подружка, Коннор?

Он увидел, как Лолли входит в комнату со своими двумя кузинами и все трое начинают махать в знак приветствия.

— Нет, — сказал он.

— Отлично. Это будет превосходное лето. Я из Лос-Анджелеса.

— Буффало, — сказал он. — Большое дело.

Она рассмеялась, словно он сказал что-то смешное, затем сделала эту глупую девичью штуку, притворяясь, что она подвыпила, и оперлась на него. Она пахла пивом и фруктовым шампунем. Ее груди были неестественно твердыми — что, как он слышал, было признаком занятий в гимнастическом зале. Он обнял ее одной рукой и помог сесть на скамейку. Она, очевидно, решила, что он намерен закрутить с ней роман, и охватила руками его шею.

— Я собираюсь принести что-нибудь выпить! — прокричал он ей в ухо. — Рад познакомиться, Джэззи.

Он огляделся: часть его хотела сбежать, другая хотела остаться на вечеринке и, конечно, еще одна часть хотела ее. Но нет. С Джэззи из Лос-Анджелеса или с другой девушкой — Мэнди или Минди, — которая налетела на него, пока он прокладывал себе путь к столу с напитками, заваленному пивом и чипсами.

Не то чтобы он был против того, чтобы с кем-нибудь завести роман. Далеко не так. Он был практически готов только от одной мысли о Джэззи, прислонившейся к нему. Но он не хотел начинать лето романом с любой девушкой. Просто так. Ему надо было сначала определить территорию.

А теперь еще две девушки улыбались ему. У одной большие сиськи и короткий топ, а ее хихикающая подружка была дочерью владельца фирмы, производящей дорогую одежду.

Он проследил взглядом за Лолли Беллами. Она стояла на краю зала, выражение ее лица было усталым. Коннор пробрался сквозь толпу и подошел к ней.

— Привет, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Привет. — Ее улыбка была натянутой, и он подумал, не злится ли она все еще на него из-за чего-то.

— Так что мы должны наверстать упущенное, — напомнил он ей.

— Что ты говоришь? — Она поднесла руку к уху.

— Наверстать упущенное, — повторил он и показал жестом, чтобы она следовала за ним в угол комнаты, подальше от стереоколонок. Она улыбнулась ему, ее взгляд был мягким и искренним. Он всегда любил ее лицо. У нее была хорошая кожа и красивые глаза за стеклами очков.

— Я была удивлена, когда узнала, что ты приедешь этим летом, — сказала она.

— Я не планировал вернуться, — объяснил Коннор. Теперь он был мужчиной, как постоянно напоминал ему Мел. Достаточно взрослый, чтобы, покинув дом, убраться из жизни отчима.