– Сколько?

– Пока червонец.

– Десять чего?

– Тысяч. У. е. Это первый взнос Степанычу. За понимание. А там посмотрим. Разносить буду я. Ох, и угораздило же меня с тобой связаться!

– Я всем заплачу, – дрожащими губами сказала я. Меня трясло от вожделения.

– А кто бы сомневался? – оскалился он.

– Павел Юрьевич! – выглянул в сени уже известный мне Коля. Это он вынимал из петли мою мать. – Ох, извините, что помешал!

– У нас допрос, – бросил Паша, которому я почти уже отдалась.

– Я все понял. Не дурак.

Коля мгновенно испарился.

– А теперь звони своему… – Паша поморщился. – Мужу. Эй? Да что с тобой? Ты в себе ли, солнце? – Он щелкнул пальцами перед моим носом.

– Нет. Не знаю.

– Милая, все будет хорошо, – он вдруг нежно погладил меня по голове, как маленькую девочку. И я заплакала.

– Больно я тебя, да? – он потрогал пальцем мои разбитые губы. – Но ты же понимаешь? Так надо.

– Да. Я все понимаю.

– Ну, давай. Звони.

Машинально я нажала на кнопку.

– Арина, что случилось? – взволнованно спросил муж.

– Ты мне звонил?

– Я уже собрался тебе звонить. Узнать, когда ты вернешься.

– А ты где? Дома?

– Да, – сказал он после крохотной паузы. Я догадалась, что Петь подъезжает к дому, где находится наша московская квартира. За кадром телефонного разговора урчал мотор.

– А я еще на даче.

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. – Я посмотрела на Пашу. Он нахмурился. – То есть случилось. Я убила человека.

– Что-о?!!!

– Дура! – Паша покрутил пальцем у виска и отобрал у меня телефон. – Сергей… э-э-э…

– Викторович, – видимо, ответил Петь, потому что дальше Паша стал называть его по имени-отчеству.

– Сергей Викторович, с вашей женой случилась неприятность. Кто я? Сотрудник уголовного розыска. Спиркин моя фамилия. Да, Павел Юрьевич. На вашу жену напали, и, защищаясь, она случайно выстрелила из травматического пистолета. Откуда у нее оружие? Это отдельная тема для беседы. Сейчас вкратце: я ее через часок привезу. Да, ее отпустили под подписку о невыезде. Ваша задача успокоить жену и найти хорошего адвоката. У вас есть адвокат?

– Есть, – пискнула я.

– Заткнись, – велел мне Паша, прикрыв ладонью трубку, чтобы не слышал Петь. – Твой номер шестнадцатый… Вы все поняли, Сергей Викторович? Нет, ехать сюда не надо. Сидите и ждите.

– Как он? – спросила я, когда Паша дал отбой.

– Как муж, у которого баба влипла в историю. Иди переоденься.

Я пошла в дом искать одежду. Пока я бродила по комнатам как тень, роясь в шкафах, труп Руслана унесли. Мне хотелось только одного: поскорее отсюда уйти. Это место проклято.

В машине я принялась безудержно рыдать. Вел ее Паша. Мой «Бентли» остался у заснеженной дачи, там же «Порше» Руслана.

– Я под домашним арестом? – догадалась я.

– Мне надо серьезно поговорить с твоим мужем, – сжимая руль, ответил Паша.

– Что вы хотите со мной сделать?

Он не ответил. Кошмар продолжался.

Заяц Петь встретил нас у лифта. Я заподозрила, что после Пашиного звонка он так и не зашел в квартиру, все бегал по лестничной клетке взад-вперед, дожидаясь, пока меня привезут. И даже слегка запыхался. Увидев, что я выхожу из лифта, муж кинулся ко мне:

– Арина! О господи?! Что с тобой сделали?! Кто?!

Я ожидала, что Паша поспешит мне на помощь с разъяснениями, но он словно окаменел. У меня тоже не было слов. К тому же мне велели не открывать рта без высочайшего разрешения. Так мы и стояли: онемевший от ужаса Петь, окаменевший от удивления Паша и я, оцепеневшая от холода. Мамин синтетический свитер почти не грел, к тому же под ним не было белья, мне так и не удалось ничего найти подходящего по размеру. Грудь у меня больше, чем у мамы, да и сложение плотнее.

– Значит, вы и есть Петухов? – сказал наконец Паша.

– Да, – кивнул Петь.

– Сергей Викторович? – словно не веря своим глазам, уточнил Паша.

– Да он это, он! – не выдержала я.

– Офигеть! – расхохотался Паша.

Я не поняла, что его так рассмешило? В моем муже нет ничего смешного, он не карлик, не урод, не в клоунском костюме. В зимней куртке. Да он даже куртку не снял, дожидаясь, пока меня привезут.

– Мы пройдем наконец в дом? – жалобно спросила я. – Или так и будем стоять на лестничной клетке? Тут холодно!

– Да, конечно! – спохватился Петь и, как истинный джентльмен, пропустил меня вперед.

Мне показалось, что за моей спиной мужчины обменялись выразительными взглядами. Может, они вспомнили, как встретились в аэропорту под электронным табло?

В квартире я, извинившись, направилась в ванную комнату. Хотелось смыть с себя липкий страх за прошлое и перед будущим, которое казалось мне весьма туманным. Ведь я убила человека.

Увидев в зеркале свое лицо, я вновь разрыдалась. Меня еще никогда не били. Не считая мамы, которая легко выходила из себя и однажды в гневе пару раз лупанула по моей голой попе ремнем до рубцов. Но, увидев, что наделала, долго плакала, целовала их, эти алые рубцы, и поклялась, что никогда больше не дотронется до меня пальцем. И слово свое сдержала, не считая пощечин, которые я иногда получала, если честно, за дело. Но в лицо, кулаком…

Я потрогала языком передние зубы: целы. Хоть к стоматологу не придется идти. Недельку посижу дома, пока синяки пройдут. Господи, о чем это я?! Меня же в тюрьму могут упечь! Не все ли равно, с синяками я там буду или без? Я торопливо начала сбрасывать на пол одежду. Горячий душ немного успокоил.

Когда я вышла в гостиную в тапочках и халате, мужчины резко замолчали. Судя по лицам, разговор у них был напряженный.

– Ну, я пойду, – фальшиво бодро сказал Паша и поднялся.

– Я вас провожу. – Петь тоже встал.

– Жаль, что мы друг друга не поняли, Сергей Викторович.

– Я сказал все, что знал, – сухо ответил Петь.

– Но разговор наш не закончен.

– Эй, о чем это вы? – не выдержала я. – Я тут! Если обо мне, можно узнать, что со мной будет?

– Сиди дома! – хором сказали они и вышли в прихожую.

Я уже привыкла подслушивать, но на этот раз ничего не вышло. Паша тут же ушел, а Петь почти сразу вернулся.

– Ариша, тебе надо принять таблетки, – ласково сказал он.