— Товарищ генерал-лейтенант!

— Что случилось? — поднял голову от бумаг Рогов.

— Получен сигнал «Рассвет»!

— Так! — Генерал встал из-за стола. — Это точно? Ошибки быть не может?

— Двадцать минут назад из… аппарата товарища Крылова перезвонили лично мне. Сообщили, что капитан Рябинин вышел на связь и передал сигнал «Рассвет»!

— Ага! — Генерал ослабил ворот кителя. — Слава те… наконец-то… Это все?

— Нет. Меня спросили о том, кто еще из наших сотрудников может находиться в этих местах с аналогичным заданием.

— Кто спросил?

— Тот же, кто и звонил. Он представился как товарищ Кудрявцев.

— Да ладно, черт с ним! Что вы ему сказали?

— Наших сотрудников с аналогичным заданием в тех местах нет.

— Странно… Рябинин показался мне тогда серьезным человеком… с чего бы это у него вдруг возникли такие вопросы? Он-то знает, что никого другого мы не посылали!

— Может, товарищ генерал-лейтенант, не у него?

— У кого же?

— Ну… если только у самого товарища Крылова?

— Вы так полагаете?

— Может быть, товарищ генерал-лейтенант, вы позвоните ему?

— Разумно. — Рогов поднял телефонную трубку. — Дежурный! С товарищем Крыловым меня соедините! Товарищ Крылов? Здравия желаю, это генерал Рогов беспокоит. Двадцать минут назад нами был получен сигнал «Рассвет»! Знаете уже… нет… других данных у нас не имеется… что? Как это? Нет… таких сведений мы не имеем, но я дам команду… Понял! Есть! Будем ждать вашего курьера!

Он положил трубку и невидящим взглядом уставился в пространство.

Прошло минут пять, и полковник осторожно кашлянул. Генерал встрепенулся:

— Что? А, Игорь Николаевич, это ты… извини, я вот тут…

— Что случилось, товарищ генерал-лейтенант?

— Батальон майора Осадчего вышел на соединение с нашими войсками.

— Так это здорово!

— Да? Батальон попал в засаду и был разгромлен полностью. Сам майор Осадчий убит, немцы опознали его тело. Из Берлина вылетела комиссия для осмотра бункера.

— Не понял! А сигнал?

— По имеющимся данным, бункер занят немецкими диверсантами…

Присаживаюсь на корточки напротив капитана. Он слегка оглушен и вставать пока что не пытается.

— Цел? — спрашиваю его. — Скажи спасибо, я и так вполсилы бил, а то ты вовсе мозгами по стене раскинул бы.

— Как это вы так… — Рябинин пытается повернуться на бок, задевает раненой рукой за шкаф и шипит сквозь зубы.

— Лежи уж!

Встаю и подбираю с пола его пистолет. Обойму в карман, патрон из ствола — туда же.

Автомат капитана висит на вешалке у входа, так что достать его сразу он не сможет.

Поднимаю стул и на этот раз сажусь уже обычным образом.

— Оклемался? Ты зачем моих бойцов взорвать хотел?

— Приказ… никто не должен рассказать о том, что тут видел.

— Ну, капитан, мне твой приказ — до фени! У меня и свой есть! Так что извини, но коллективный подрыв отменяется. Бункер можешь рвать, хрен с ним. Но мы все уйдем. Будешь мешать — ей-богу подстрелю! И останется твой приказ невыполненным, я-то не знаю, на что тут нажимать надо. Так что лежи тихо и к пультам не лезь!

Он пытается что-то сказать.

— Этот вариант не обсуждается! Понял, капитан?! Мы уходим. А ты тут можешь творить все, что вздумается.

На стене коротко звякает телефон.

Снимаю трубку.

— Слушаю.

— Товарищ капитан? Это лейтенант Демин!

— Котов это, товарищ лейтенант. Отошел на минутку капитан, но вам приказал выйти наверх и, отойдя от выхода, занять круговую оборону. Прикрывать нас, скоро мы за вами выдвинемся.

Вешаю трубку и поворачиваюсь к Рябинину.

Он уже сидит на полу, похоже, что малость очухался. Вот и славно!

Снимаю с вешалки его автомат и забираю его себе.

— Вставайте, товарищ капитан!

— Зачем?

— До выхода меня проводите. Кто вас знает… пойду я по коридору, а вы и нажмете тут на что-нибудь… Нет уж, береженого Бог бережет!

Судя по тому, как потухли глаза Рябинина, именно этот вариант он и рассматривал. Щас! Я тоже не вчера родился!

Этот коридор оказался неожиданно длинным. Узкий и извилистый проход уходил куда-то далеко в лес. Света тут почти не было, только иногда попадались редкие лампочки, горевшие вполнакала.

— Как тут ходить-то собирались? — удивляюсь я.

— Это эвакуационный тоннель. Его и не должны были использовать вовсе. Только на самый крайний случай.

Выход появился неожиданно. Коридор вдруг закончился, а на стене обнаружилась лесенка, ведущая наверх.

— Вам туда, — указывает Рябинин.

— А сам?

— Вы же видели мое плечо? День, может быть, два… дольше мне не протянуть. Уж лучше так…

Блин! А ведь капитан не блефует! Крепкий мужик, уважаю…

— Ну, коли так… не поминай лихом! Удачи тебе…

Снимаю с плеча автомат и, вытащив диск, отбрасываю его в сторону. Туда же бросаю и пистолетную обойму. Автомат вешаю на кронштейн, поддерживающий провода, идущие по стене. Кладу на пол пистолет.

— Гранат не дам, уж извини! У тебя тут и так взрывчатки навалом!

— Если через час не рванет, — вдруг говорит капитан, — вернись назад, ладно?

— Зачем?

— Там, в комнате с пультами, есть еще и огнепроводный вариант подрыва. Надо отодвинуть шкаф, а я… если бы не плечо…

— Что ж ты сразу-то не сказал? Отодвинул бы я твой шкаф, делов-то!

— Забыл, — виновато улыбается он. — Столько всего…

— Не парься! Подождем мы наверху часок.

Капитан снова улыбается и вдруг протягивает мне здоровую руку:

— И тебе удачи, Котов! Ни пуха…

— К черту! — пожимаю его ладонь и быстро карабкаюсь по лестнице.

Это еще не улица, тоже небольшая комнатушка. В стенах вижу открытые амбразуры, ребята, надо полагать, постарались.

Массивная крышка люка уже отодвинута в сторону.

Выскочив наверх, перевожу дыхание и оглядываюсь по сторонам.

Из-за кучки молодых елочек поднялась фигура и призывно взмахнула рукой. Вот они где!

Коменданту гарнизона майору Лотте

РАПОРТ

Докладываю Вам, что… октября 1941 г. согласно полученному приказу наша рота выдвинулась в квадрат 33–80 для взятия под охрану трофейных русских военных объектов. Инструктаж для офицеров роты был произведен полковником Кранцем. Для усиления нам были приданы два бронетранспортера.