Затем он с величайшей осторожностью вернул гонг на положенное место в корпусе и приступил к сборке механизма. Важно было сделать все так, чтобы часы без подозрений прошли внешний осмотр.

Гэвин Дейли закончил работу в три часа ночи и при этом нисколько не устал.

Огонь не угас.

Огонь, вспыхнувший в февральскую ночь 1922 года и разгоревшийся еще сильнее теперь, ранним сентябрьским утром, девятью десятилетиями позже.

Он смял в пепельнице окурок сигары и еще раз взглянул на страницу из «Дейли ньюс» с четырьмя именами на поле.

Сейчас его интересовало одно.

Поллок.

Мик Поллок.

Культяшка Поллок.

Взгляд его перешел на другой список имен, выведенных его собственной нетвердой рукой в настольном блокноте. Имен, присланных генеалогом Мартином Диплоком.

Совпадение? Визитная карточка Бога?

Или время мертвеца все же пришло?

Ной расплакался в четыре часа утра — проголодался. Едва не шатаясь от усталости, Рой выбрался из постели и потащился следом за Клио в детскую, где она уже включила свет.

— Возвращайся в спальню, дорогой, — сказала Клио, вынимая Ноя из кроватки.

— Посижу с тобой.

Спать совсем не хотелось. Ему до сих пор не верилось, что милая, обаятельная Сара Кортни завела интрижку с таким мелким паршивцем, как Гарет Дюпон. И он искренне надеялся, что ее муж, этот громила Лукас, никогда ни о чем не узнает.

Клио перенесла сына в спальню, села на краешек кровати и спустила сорочку с правого плеча. Рой Грейс смотрел на них как зачарованный. Вот этот крохотный комочек — их сын. Его сын. Когда-нибудь он научит его бить по мячу. Играть в крикет. Плавать. Может быть, гонять на мотоцикле. Хрупкий человечек, приникший к груди Клио. Они вместе произвели его на свет. И всегда будут ответственны за него.

У Клио над грудью выступила сыпь. Волнистые пряди упали на лицо, и она смотрела на Ноя с такой любовью, что у Грейса глаза наполнились слезами. Тоненькие волосики Ноя спутались на лбу, придавая ему сходство с Биллом Каттингом, персонажем «Банд Нью-Йорка» в исполнении Дэниела Дэй-Льюиса.

За время службы в полиции Грейс сталкивался с несколькими чудовищами в человеческом обличье. Но убийц невозможно загнать в какую-то одну категорию. Одни — люди с трагической судьбой, убившие в пылу момента, из ревности, и до конца дней сожалеющие о содеянном в минуты безумия. Другие — алчные, лишенные совести злодеи, отнимающие жизнь за банку бобов. Третьи — настоящие хищники, утоляющие убийством жажду крови.

И все же у большинства тех, кого он отправил за решетку, было кое-что общее. Они все вышли из неполных семей.

Грейс надеялся, что Ной никогда не узнает, что это такое. Несколько дней назад Клио обиделась из-за того, что он задержался на работе и вернулся домой слишком поздно. Глядя теперь на любимую женщину и ребенка, он знал, что, если однажды придется выбирать между службой и домом, карьерой и семьей, никаких колебаний с его стороны не будет.

И тут же перед внутренним взором появилась, словно призрак, фотография Эйлин Макуиртер. А за ней соблазнительный образ жены Лукаса Дейли, телеведущей Сары Кортни, женщины с потрясающе сексуальным телом, снимающей маску в спальне Гарета Дюпона. И она трахалась с ним? С человеком, ограбившим и убившим тетю ее мужа?

Да что же это, черт возьми, такое?

В голове прокручивались самые разные сценарии. Может быть, Гарет Дюпон заранее наметил ее как ничего не подозревающую осведомительницу? Может быть, истинной целью была информация о привычках и передвижениях Эйлин Макуиртер? Грейс постарался припомнить детали визита, который они с сержантом Батчелором нанесли недавно в ее дом на Ширли-Драйв. Сара Кортни сказала тогда, что была близка с Эйлин Макуиртер. И со стороны все выглядело так, будто она и впрямь огорчена ее смертью. Крокодиловы слезы?

Нет, не похоже. Живя с грубияном-мужем, Сара чувствовала себя одинокой и беззащитной — может быть, Гарет Дюпон именно на этом и сыграл? Такой сценарий представлялся вполне возможным. Грейс уже позвонил ей и попытался договориться о встрече — без присутствия супруга, — но Сара сказала, что уезжает из города на два дня для работы над пилотным проектом нового дневного телешоу.

— По-моему, у нас новые соседи, — сказала Клио.

— Да?

— В том доме, на котором висело объявление о сдаче внаем.

— И хозяева которого сейчас в Дубае?

— Да. У них вроде бы двухлетний контракт. Объявление о сдаче сняли, а вечером в окнах уже горел свет.

— Ты с ними еще не познакомилась?

— Нет. И кстати, они почти не выходят.

— Может, нам следует пригласить их как-нибудь вечерком, а?

Клио пожала плечами:

— Наверное. Было бы мило. Но только тогда, когда ты будешь дома, — подчеркнула она.

Грейс кивнул.

— Ложись, дорогой. У тебя усталый вид.

— Это оттого, что я думал, — улыбнулся он.

— И о чем же?

— О том, как повезло Ною. Что у него такая чудесная мать.

— Отец тоже неплох!

— Иногда.

— Верно. — Она наморщила нос и усмехнулась. — Иногда.

Ной срыгнул.

Грейс вернулся к кровати, но ложиться не стал, а удобно устроился и взял книгу по истории Нью-Йорка, которую читал уже несколько дней и которую выбрал из целой стопки, купленных в «Сити букс».

Уже на середине первой страницы он замер, наткнувшись на знакомое имя.

В это утро Гэвин Дейли особенно остро ощутил бремя прожитых лет. Спать он лег только в пять часов утра — звонил старым знакомым в Америку, сначала в Нью-Йорк, потом, позже, в Денвер, штат Колорадо, и Лос-Анджелес. Теперь он чувствовал, что готов выпить бокал вина и выкурить первую за день сигару. И тут в дверь позвонили.

Через пару минут в кабинет, постучав, вошла домоправительница:

— Внизу полицейский, спрашивает, можно ли ему поговорить с вами, мистер Дейли.

Он кивнул:

— Проведите. Я поговорю с ним здесь.

Почти сразу вошел суперинтендент Рой Грейс. Дейли поднялся, изобразил радушную улыбку.

— Суперинтендент, какой приятный сюрприз. У вас для меня новости?

— Хотелось бы поговорить с вами, мистер Дейли.

Старый антиквар указал гостю на одно из красных кресел-«честерфилд».

— Я собирался выпить. Вам нравится белое бургундское?

— Нравится, сэр, но я на службе. А вот от кофе не откажусь.

Детектив выглядел уставшим и даже измученным. Дейли распорядился принести кофе и вино, занял свое место за столом и развернул кресло лицом к детективу.