Она ловко вскочила в кабину, захлопнуладверцу, более не взглянув на Серегу, и джип вылетел за ворота, увозя спящегочерного пса, о котором теперь Серега думал примерно с теми же чувствами, как очетвертом реакторе Чернобыльской АЭС. Ну а какие чувства вызывала у негодамочка, это и вообще описать невозможно. Если бы он был поэтом, то непременнопридумал бы вот какое сравнение: она решила вскипятить чайник на краю жерлаизвергающегося вулкана. Но Серега не был поэтом и вообще не страдал избыткомвоображения, а потому он просто-напросто решил, что эта дамочка, владелицашикарного джипа, чокнутая. Спятила бабенка от избытка деньжат в карманчике.

Ну что ж, такое бывает, редко, но бывает. Даладно, спасибо ей, дуре бешеной!

Честно говоря, Серега не утруждал себя воспоминаниямиоб этом случае. Ему было глубоко плевать, удалось-таки заразить черного «немца»или нет. Однако примерно через полгода случайно, в совершенно никчемномразговоре, он услышал: по городу-де болтают о целой эпидемии бешенства. Именноот бешенства умер знаменитый человек, владелец нескольких ночных заведений,«новый русский», а вернее – «новый татарин» Алим Абдрашитов, а собачка, егопокусавшая, сбежала невесть куда. Может, так до смерти и шарахалась по помойками задворкам, цапала домашних и бродячих псов, подвергала страшной опасности иживотных, и людей.

При этом известии что-то нехорошее заскреблосьв голове у Сереги. Он тужился, пытаясь понять причину беспокойства, потомвспомнил. Придя домой, достал старые газеты (сам Серега их давно уже не покупал,не по карману ему это было, однако посетители лечебницы – люди, имеется ввиду, – частенько оставляли газетки в приемной, Серега их прочитывал откорки до корки и не один раз, а потом долго хранил) и нашел одну пакостнуюстатеечку. Речь шла о скандальном шоу «голубых» в ночном клубе «Бойфренд», ноСерега так и впился глазами в фотографию. Там был изображен толстый мужик,татарин, этот самый нынешний покойник, Абдрашитов, хозяин «Бойфренда». А рядомс ним – его компаньонка и любовница (как явствовало из подписи). Мадам Гуляева,так назвали ее.

Так вот эта самая мадам Гуляева и была тарыжая чокнутая, которая заразила черного «немца» от бешеной дворняги!

Узнав ее на фотографии, Серега надолгоскукожился. С тех пор его почему-то постоянно внутренне познабливало. Иулучшению его настроения, а также внутреннего климата отнюдь не способствовалоновое появление мадам Гуляевой в клинике. Причем ровнехонько через год послетого, первого, незабываемого. И, что характерно, она опять интересоваласьбешенством. Странно было только, что она появилась в сопровождении какого-тохмыря, чьи карманы были также набиты такими же денежными знаками. И этостранное совпадение донельзя встревожило Серегу…

Они целый день были не в себе. Говорили,планировали, до мельчайших деталей обсуждали, как вести себя вечером, – нето чтобы ждали неприятных неожиданностей, но оба понимали: такую игру начали,где всякое может случиться; и все же при этом каждого не оставляли воспоминанияо случившемся днем, не оставляли одинаковые мысли: «Как же мы все угадали! Каквсе угадали!» И не могли прийти в себя от своей пугающей проницательности, и неочень-то представляли себе, что теперь с ней делать, как расхлебывать еепоследствия.

Строго говоря, Родион в данном случае скромнопредставлял себя той самой мухой, о которой некогда упомянул баснописецДмитриев (а вовсе не дедушка Крылов, как принято считать!):

Бык с плугом на покой тащился по трудах,

А Муха у него сидела на рогах,

И Муху же они дорогой повстречали.

«Откуда ж ты, сестра?» – от этой был вопрос,

А та, поднявши нос,

В ответ ей говорит: «Откуда?

Мы пахали!»

Потому что еще там, в Нижнем, в тихом уголке,который удалось-таки сыскать в этой шумной пивнушке «У Ганса», едва выслушавсумбурные доводы Васьки Крутикова (в пересказе Родиона) и его собственныеосторожные выводы, Ольга сразу назвала единственный реальный способ, которымНадежда могла добиться своего. Это если допустить, что ей и впрямь взбрело вголову осуществить такое осторожное – и в то же время рискованное, расчетливое– и безрассудное, медлительное – и зыбкое, словно трясина, убийство.

Привезти усыпленного пса в ветлечебницу, гдесодержалась собака, у которой подозревали бешенство. Подкупить санитара, датак, чтобы он не побоялся взять палку, намотать на нее клок ваты, заставить псаоткрыть пасть и намочить вату его слюной. Потом Надежда, очевидно, поцарапаламорду спящему Роджеру и щедро измазала царапину слюной, сымитировав укус.Голова – самое опасное место, зараза проникает мгновенно. Ну а потом насталаочередь Алима, которого любимый пес рано или поздно должен был укусить.

Так это было? Неужели так? И она решилась?Неужели решилась?!

Им было до того трудно поверить в нечтоподобное, что, обсуждая детали и предполагаемого убийства, и будущей поездки вСеверо-Луцк (отправиться туда Ольга согласилась быстрее, чем ожидал Родион,одновременно и обрадовав, и огорчив его своим решением: ведь он понимал, чтосогласилась она не ради возможности подольше побыть в его обществе, а толькоиз-за денег, обещанных ей в любом случае), они то и дело перебивали друг другаснисходительными замечаниями типа: «Нет, этого не могло быть! Ну разве что какпредположение слабенько проходит!» – или: «Разумеется, это все наши домыслы,но, раз впереди светит недурной куш, почему бы не поиграть в мыслительныекроссворды?» И они играли, в самом деле не принимая всерьез ни одного своеговывода. Не описать, что с ними стало, когда этот бомжеватый Серега фактическиподтвердил почти все! А уж когда он начал уверять, что Ольга – та самаяженщина, которая заплатила ему за возможность заразить черного пса бешенством…

Родион больше всего жалел об одном: что доотъезда не познакомил Ольгу с Васькой Крутиковым. Но тот по-прежнему отлеживалсяв укромном уголке: уже не у Валентины Абдрашитовой, чтобы не подвергатьопасности ее и мальчишек, а в тихой деревушке Новая Ефимовка, где у Родионабыла дача, вернее – деревенский дом. Родион отвез туда раненого вышибателядверей вместе с недельным запасом продуктов и набором всевозможныхмедикаментов. Не сам отвез, а вызвал для этого «Скорую». На линейной станцииНижегородского района у него работали друзья детства: Коля Сибирцев, АндрюхаСтрумилин. Корешил он также с главным заводилой всяческих авантюр ВенейБелинским. Ребята охотно согласились помочь Родиону в такой малости, кактранспортировка недобитой жертвы в безопасное место. С моральными принципами уних дело обстояло так: свята только клятва Гиппократа, а остальное – ежелимировой революции не во вред. Хорошие ребята. Родион знал, что может всегда наних рассчитывать в самом опасном деле. Не кинут! Это вам не Коляша Мыльников,плохой мент.