Но как бы она ни перекручивала слова в свою пользу, это не идет ни в какое сравнение с тем, что она творила последние два года – и что делает до сих пор.

– Мне очень жаль, – говорю я Освобожденному гвардейцу, чувствуя вес грехов матери на своих плечах. – Но я постараюсь остановить ее.

Его светящиеся chazoure брови сходятся вместе.

– Как?

Но я не успеваю ответить. Потому что как только в голове возникает мысль, что нужно найти мать, я оказываюсь в большом зале Бо Пале, в котором еще недавно присутствовала на празднике Ла Льезон вместе с Казимиром. Сейчас столы и гирлянды из поздних цветов убраны, но стены все еще украшают синие знамена бога солнца и зеленые знамена богини земли. Думаю, после всех напастей, обрушившихся на город, люди стали еще больше поклоняться Белину и Гаэль, своим любимым богам.

На возвышении в дальней части комнаты под богатым гобеленом с изображением солнца – символа Белина – на троне восседает Казимир в короне отца, инкрустированной сапфиром. Рядом собрались несколько советников, капитанов и высокопоставленных дворян, видимо, планируя обсудить важные вопросы, пока их не прервали Годарт с моей матерью.

По удивленным взглядам можно понять, что они ненамного опередили меня. И теперь идут к помосту. В голове возникает мысль получше рассмотреть их, и я тут же оказываюсь у помоста, рядом с Казом.

На Годарте богатая одежда, достойная короля. Скорее всего, именно в ней его и похоронили, хотя ни одна ниточка не поедена молью. А благодаря уникальной короне из вырезанных из оникса перьев, украшенных рубинами, можно легко опознать, кто это. Я никогда не видела Годарта раньше, но его трудно с кем-то перепутать.

В его чертах и темно-карих глазах, отливающих золотом, если на них попадает свет, виднеется красота Сабины. Но не внешность отличает его от других, а выражение лица. И властность. Неосязаемая, но уверенная манера держать широкие плечи расправленными, грудь выпяченной, а подбородок вздернутым. Я знаю лишь одного человека, который держится так же, – моя мать. Неудивительно, что они нашли друг друга.

Хотя у меня вызывает благоговейный трепет Годарт, многие в зале, кажется, больше очарованы моей матерью. Они уставились на ее костяную корону из позвонков асписовой гадюки и черепа гигантской вечерницы, а также другие кости, когти и клешни, украшающие ее ожерелье и эполеты из перьев.

В десяти шагах от помоста мать с Годартом останавливаются. Но не кланяются.

– Казимир Тренкавель, – говорит Годарт. Его глубокий и властный голос резонирует под сводчатым потолком. – Ты сидишь на моем троне.

Стоит отдать должное Казу, он не показывает и капли страха. И даже не выпрямляется на троне, чтобы показать свое превосходство. Хотя я знаю его достаточно хорошо, чтобы определить, что он не испытывает той храбрости, которую демонстрирует саркастичной ухмылкой.

– Это трон моего отца и замок моего отца. Какие права у вас на него?

– Я Годарт Лотэр, король Южной Галлы.

– Годарт Лотэр умер пятнадцать лет назад, в тот же год, когда на страну обрушилась великая чума. Некоторые считают, что он навлек на нас проклятие.

– Это ты навлек проклятие на себя, – заявляет моя мать.

Пронзив ее взглядом серо-голубых глаз, Каз начинает барабанить по подлокотнику.

– А вы кто такая?

Он прекрасно знает ответ. Ведь в прошлом месяце видел, как она ударила Бастьена ножом на мосту душ, а затем прошла через Врата Подземного мира.

Кроваво-красные губы матери изгибаются в улыбке. Сейчас она напоминает голодную кошку, которая играет с полевой мышкой.

– Я Одива и стану твоей королевой.

Не понимаю, зачем ей трон маленького королевства. Ну если не считать того, что она сможет прожить жизнь рядом с Годартом. Но ведь когда-то она правила могущественной famille Леурресс. А значит, у нее есть какой-то скрытый мотив.

Каз резко втягивает воздух, раздувая ноздри, и слегка хмурит лоб. Одива задела его за живое. Ведь последней королевой Южной Галлы была его мать.

– Мой отец с другими дворянами похоронили покойного короля, – говорит Каз Годарту. – И раз уж ты претендуешь на мой трон, то должен доказать, что людей можно воскресить из мертвых.

Годарт кладет руку на эфес своего палаша, спрятанного в ножны.

– Я никогда не умирал.

Издевательский смех срывается с моих губ, но никто, кроме душ, собравшихся в комнате, не слышит его.

– Откройте мою гробницу, если вы мне не верите, – продолжает Годарт. – И обнаружите, что она пуста.

Каз хмурит брови:

– Мой отец похоронил…

– Дюранд солгал, сказав, что похоронил меня. И он вместе с другими дворянами, хитростью отнявшими у меня трон, уже мертв.

Каз качает головой и стискивает подлокотник.

– Мой отец никогда не участвовал в каком-либо перевороте. Это еще одно утверждение, которое вы не можете доказать.

– Вспомните историю Довра. Когда твой отец узурпировал власть, боги наслали на землю великую чуму. – Годарт поворачивается к собравшимся в комнате. – А когда на трон зашел его сын, обрушилась еще одна чума. Вот вам и доказательство. Тирус не поддерживает династию Тренкавелей. Бог Подземного мира властвует над жизнью и смертью. Он наказал Южную Галлу и убил людей, ответственных за мое свержение. И продолжит наказывать вас, если вы не будете чтить своего истинного короля.

Большой зал наполняет гул голосов. Мама пристально следит глазами за Скованными, которые что-то шепчут на ухо живым. Я напрягаюсь, когда ее взгляд скользит в мою сторону, но не останавливается на мне и на мгновение. Она меня не видит. Я не свечусь chazoure, как мертвецы. Но только мне удается немного расслабиться, как вдруг замечаю, что и Годарт следит за некоторыми Скованными. Неужели он разделяет благодать матери, как Бастьен разделял благодати Сабины? Но как такое возможно? Мне показалось, что для этого необходимо, чтобы Врата Загробных миров были соединены воедино.

Каз встает со своего трона и поднимает руки, призывая собравшихся успокоиться. Но его слушаются немногие.

– Если ваши слова правда, то где вы пропадали последние пятнадцать лет? – спрашивает он у Годарта. – И почему ждали так долго, чтобы заявить о своем праве на трон?

Годарт поворачивается к нему, но не отвечает. И на мгновение во мне просыпается жалость к этому мужчине. Ему пришлось так долго ждать, потому что он оказался в Подземном царстве. А умер он потому, что полюбил мою мать, и боги наказали его за это. Его судьба несправедлива.

– Вы самозванец, – усмехается Каз. – И играете на страхах людей, чтобы заполучить трон, который вам не принадлежит. Стража, немедленно схватить их.

Лишь семеро