– планеты для любых условий жизни!», «Нежизнеспособная планета – враг, найди ее и переоборудуй!» – и прочее в том же роде. Плакаты с такими изречениями наполняют все населенные планеты, от них нет мочи отбиться.

До Альдебарана в одну сторону и за Южный Крест в другую не найти звезды, на которой не кипела бы работа. Но уже слышатся голоса, что направление выбрано неудачно: наметили, мол, дорожку полегче, но малоэффективную. Пробивается мысль – не приспосабливаться к природе, а приспосабливать ее к себе. Не возводить роями планеты вокруг готовых звезд, а выстроить особую планетарную область для спектра любых жизненных условий, со своими специальными светилами.

Конечно, это потруднее, но и поинтереснее. Район строительства подобран – окрестности Сириуса и его спутника, белого карлика, компактный уголок между Орионом и Большим Псом, примерно на тысячу кубопарсеков в объеме. И сюда, на универсально оборудованные планеты, потихоньку собрать звездожителей, кому неудобно дома.

Все это пока в стадии эскизных набросков, командированные еще мотаются из созвездия в созвездие, согласовывая с будущими жильцами условия обитания: размеры шариков, температуры солнц, продолжительность дня и ночи, атмосферу и силу тяжести, жилище и питание…

– И хоть дело это до ерунды простое, – орал Аллан, – неразбериха и там. Удивительный мы народ, люди: ничего не делаем по-человечески! О том, где начать работы, талдычим месяцами, а потом загорается: «Давай! Давай!» – и штурмовщина: Звездные Плуги запущены на рейсовых скоростях, космос трещит по швам, куда ни повернешься – пылевые дымки, дымки, дымки! Залезаем даже в резервацию, будто и пустоты уже не хватает. Страх что творится на космических трассах! Наш «Кормчий» как-то влетел в область комплексного разрушения: впереди распадалась ненужная звезда из темных карликов, а по сторонам пространство перерабатывалось в первичную строительную пыль. Куда повернуть, я вас спрашиваю? Время поэтических полетов проходит. Скоро лишь за пределами Галактики можно будет разгоняться. Если так пойдет и дальше, я плюну на межзвездные прелести и пойду в планетостроители.

Он оглядел нас смеющимися глазами и закончил:

– Таковы земные дела, братцы. Выкладывайте теперь, что вы тащите с собой из Персея?

– Сейчас мы тебе покажем на стереоэкране кое-что интересное, – сказал Леонид.

Пока Леонид готовил демонстрацию, я спросил Ольгу:

– Почему ты оглядывалась на меня, когда Аллан рассказывал о Земле? Ты смотрела на меня так, словно чем-то поражена.

– Ты сегодня смеялся. Ты впервые за два года смеялся, Эли!

– Ну и что же? Тебе это понравилось? Или испугало?

– Не знаю сама. Это было странно. Я вдруг увидела, что ты очень изменился, Эли.

5

На Оре я перебрался из одного звездолета в другой. «Пожиратель пространства» поступал в распоряжение Спыхальского, а на Землю уходил «Кормчий».

За месяцы моей болезни на звездолете изготовили три установки для генерирования и приема волн пространства, мало отличающиеся от той, что так честно послужила в Персее. Мы назвали эти механизмы СВП-1, то есть станция волн пространства, модель первая. Одну СВП-1 передали Спыхальскому, вторую предназначили для Плутона, последнюю я вез на Землю.

Мне трудно передать восторг Спыхальского, когда он узнал, что это за установки. Нужно, как он, всю жизнь провести в полетах вслепую, а после этого неожиданно прозреть, чтоб понять его состояние. Он расплакался, обнимая нас по очереди. Мне он сказал:

– Вас отблагодарю особо – примите маленький подарок! – Такой же живой, как при расставании, розовощекий, с яркими голубыми глазами, он смотрел на меня с ласковым лукавством, как смотрят иногда старики на детей. – Приятно, правда?

Подарком было послание Фиолы.

Я ушел в свою комнату, чтобы пережить встречу наедине. Прошедшее окружило меня, на миг показалось ближе настоящего.

Фиола, яркая и быстрая, вспыхнула и зазвучала в сумраке таинственных садов планеты, вращавшейся вокруг белой Веги. Это была Фиола на родине, не среди чудес, созданных человеком, – у себя. «Эли, мой Эли! – пела и сияла Фиола. – Я жду, ты обещал прилететь, я хочу тебя видеть!» Мне стало грустно и радостно: я не мог к ней прилететь, но она хотела меня увидеть.

Потом я спрятал письмо подальше. Нужно было думать не о Веге, а о Земле. Во всей Вселенной сейчас для меня существовало лишь одно притягательное место – крохотная могущественная Земля. Я не был уверен, захочет ли она стать тем, во что я задумал ее превратить. Я записал ответное послание Фиоле и передал Спыхальскому. Он обещал отправить его с первым курьером, что уйдет в созвездие Лиры.

– А сами не хотите на Вегу? Неплохая звезда.

– Нет, – ответил я. – Мне надо на Землю.

– Да, конечно. Вам следует подлечиться, а где это сделать лучше, чем на старушке Земле?

И он ничего не понимал во мне! Утром мы взяли курс на Землю.

6

Я не могу припомнить сейчас недели, проведенные на «Кормчем». Аллан из той породы звездопроходцев, которые, доверяя командование автоматам, от них не отходят. Мы встречались с ним лишь в столовой. Я часами сидел в парке и дремал в кресле.

На Плутоне я задержался на два дня. Я не узнал Плутона.

В старом проекте мы предусматривали великолепную, не хуже земной, атмосферу, обширные леса, даже океан. Атмосферу успели создать, сады и парки разбили, но лесов и океана не было и в помине – на отведенных им местах тянулись сотни, тысячи километров цехов…

«Работящая планетка» – так мы называли Плутон раньше. «Гудящая планета» – так следовало бы назвать его сейчас. Плутон сотрясался от грохота механизмов – даже при извержениях вулканов не бывает такого непрерывного, сосредоточенного гула.

– Толково, правда? – крикнул Аллан. Мы облетали планету на авиетках. – Признайся по-честному: не ожидал?

– Нет, конечно. Такой размах!..

– Главная мастерская Межзвездного Союза! Хочешь взглянуть на новые звездолеты? Они на Южном полюсе, в складе готовой продукции. Между прочим, сырье выгружается у Северного полюса, растекается по всей планете, а потом снова концентрируется на выходе – но в уже в виде готовых галактических кораблей.

На Южном полюсе мы летали над территорией, равной Европе, – это и был склад готовой продукции. На тысячи километров тянулись горные хребты звездолетов – исполинский галактический флот перед выходом в океан мировой пустоты…

– Надо возвращаться, – сказал Аллан через некоторое время.

– Ты возвращайся. Я еще поброжу над планеткой.

– Можешь даже кувыркаться над ней, ты, кажется, любитель этого спорта. На Плутоне смонтирована своя Большая, пока на десять миллионов Охранительниц, – ты, как и все астронавты, продублирован в ней.

– Вот как! Обязательно воспользуюсь.

Я долго кружил над равнинами Плутона. Не прошло и трех лет, как я расстался с этими