Во время боев за Прибалтику немецкие войска уже активно применяли против советских танков новые Панцерфаусты (Латвия, август 1944 года)

Кстати, об использовании разведчиками Фаустпатронов. Разведчики одной из дивизий 1-го Белорусского фронта применили метод, получивший название «огневые ножницы». Суть его заключалась в том, что слева и справа от объекта нападения бойцы производили по выстрелу из трофейных Фаустпатронов. Осколков они почти не давали, а ударная волна от мощных взрывов глушила немецких солдат, как рыбу в воде. После этого минометчики открывали отсечный огонь, и разведчики под их «зонтом» без суеты выбирали в окопе «языка». Как видим, «рыбалка» при помощи Фаустпатронов была весьма распространенным явлением.

Или другой отрывок из воспоминаний члена Военного совета ряда фронтов К. Ф. Телегина: «Помню, когда в боях за Речицу фронт понес значительные потери в танках, это встревожило Военный совет. Посланные на места боев командующий бронетанковыми и механизированными войсками генерал Г. Н. Орел и группа работников политуправления установили, что враг применил не известные нам до сих пор фаустпатроны. А поскольку в бою было захвачено значительное их количество, приняли решение использовать это трофейное оружие для борьбы станками противника. Из числа пленных отобрали солдат и младших офицеров, хорошо знавших технические и боевые свойства фаустпатронов, способы их применения. Пробные стрельбы по разбитым вражеским танкам показали, что это действительно грозное противотанковое оружие ближнего боя. Получив необходимые данные, штабы бронетанковых войск и артиллерии фронта разработали инструкцию по борьбе с „фаустниками“, а политорганы развернули повсеместную работу по разъяснению способов борьбы с этим новым оружием, распространению приемов его использования против танковых сил врага. Были изданы листовки-памятки, развернуто движение за создание в наших частях команд, хорошо владеющих боевым применением фаустпатронов. В результате целеустремленной работы в танковых частях заметно сократились потери, а наши бойцы и командиры успешно применяли захваченное на поле боя оружие против вражеских танков и штурмовых орудий». Примечателен этот отрывок тем, что позволяет установить: трофейные Фаустпатроны использовались во время боев за освобождение Белоруссии, а значит, это событие можно датировать летом — осенью 1944 года.

Можно предположить, что использование захваченных Фаустпатронов к концу 1944 года становилось повсеместным, и здесь вряд ли можно точно установить время и место, где они были применены против немцев. Это могла быть и Силезия, это могла быть Польша. Это мог быть, в конце концов, Будапешт, где советские войска впервые испытали на себе мощь реактивного оружия в условиях узких улочек древнего города. В мемуарах встречаются весьма красочные описания данного почина. «Выполняя поручения бюро, коммунисты читали воинам газеты, проводили индивидуальные и коллективные беседы, выпускали боевые листки и листовки-молнии „Передай по цепи“, доводили до сведения личного состава принятые по радио сводки Совинформбюро и приказы Верховного Главнокомандующего, рассказывали об успехах армии и фронта, соединения и части. Активно участвуя в партийно-политической работе, молодые коммунисты росли и мужали идейно, приобретали уверенность и опыт, помогали командирам и политработникам воспитывать личный состав, обеспечивая успешное выполнение боевых задач. Именно они, коммунисты и комсомольцы, явились инициаторами освоения и применения трофейного оружия, особенно фаустпатронов». Впрочем, чтобы не вызывать ненужных ассоциаций, после подобных фраз в мемуарах делались оговорки, что у советских войск и так было в достатке собственной техники, так как труженики героического тыла в возрастающих количествах ковали оружие победы. На самом деле ситуация не была столь оптимистичной. Трофеями не пренебрегали отнюдь не потому, что они еще больше увеличивали мощь советских частей — просто аналогичного оружия в советских частях в годы войны вообще не было.

Мощь данного оружия подтверждается всеми мемуарными источниками. Вообще в частях Красной Армии росло убеждение, что Фаустпатронами были вооружены все немецкие пехотинцы и все фольксштурмовцы. «Это было сильное и опасное противотанковое оружие. Начальники политотделов танковых армий генерал А. Д. Капник и полковник H. Т. Кладовой докладывали, что части несут большие потери от фаустников. Такие же тревожные сигналы поступали от командиров и политорганов отдельных корпусов». В итоге по поручению Военного совета командующий бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Украинского фронта генерал Н. А. Новиков изучил на местах этот вопрос. Им были обобщены предложения командиров боевых машин и членов экипажей. После подобной инспекторской поездки было принято двоякое решение. С одной стороны, было рекомендовано широко применять экранировку танков и самоходно-артиллерийских установок. Фаустпатроны, пробивая навесные экраны из листового железа, встречали затем пустоту и, потеряв убойную силу, не наносили особого ущерба боевой машине. В большинстве они рикошетировали по броне. С другой стороны, Военный совет фронта поддержал инициативу коммунистов и комсомольцев, выдвинув лозунг: «Истребляйте гитлеровцев их же оружием!» В итоге политуправление совместно со штабом выпустило листовку: «Применение фаустпатронов в бою». В другой листовке обобщался более конкретный опыт использования трофейного оружия в роте лейтенанта Урядова.

Немецкие офицеры испытывают Панцершрек с защитным щитком, снабженным специальным застекленным окошечком

Как видим, использование Фаустпатрона не было вспомогательным, так сказать, второстепенным средством борьбы с противником. Политотделы не занимались второстепенными вопросами. В итоге почти на всех фронтах политические отделы активно занимались тем, что выпускали и распространяли плакаты и листовки с фотографиями, рисунками и чертежами Фаустпатрона, с описанием его устройства и боевого применения. Фактически в каждом подразделении были созданы группы воинов, которые были готовы эффективно использовать трофейное оружие в наступательных боях.

В этой связи интересными кажутся воспоминания самих начальников политотделов. Подобный сюжет мы можем найти в мемуарах начальника политотдела 2-й гвардейской танковой армии М. М. Литвяка. «Начальник политического отдела 33-й мотострелковой бригады подполковник Марусич докладывал о положении дел в подразделениях. Среди вопросов первостепенной важности он назвал нехватку боеприпасов [от автора — честно и никакой патетики про героический тыл]. „Проблема из проблем, — сказал начальник политотдела. — Но мы пытаемся решить и ее… В какой-то степени за счет применения в уличных боях трофейных фаустпатронов“». Для самого Литвяка сообщение Марусича стало полной неожиданностью. Он, видимо, еще не слышавший о «комсомольском почине», весьма заинтересовался подробностями: где и как удается использовать Фаустпатроны? кто выступил инициатором в этом деле? как идет обучение мотострелков применению трофейного оружия? В ответ подполковник Марусич рассказал о следующем. На окраине одного из городов немцы задержали советское подразделение. Гитлеровцы засели в большом доме с прочными каменными стенами и пресекали любую попытку мотострелков продвинуться вперед. Автоматный и пулеметный огонь наступающих не причинял врагу никакого вреда. Не могла включиться в дело и батальонная артиллерия: она отстала из-за бездорожья. Время шло. В данной ситуации оно работало на немцев — каждый час они использовали для укрепления своей обороны. Ситуацию изменил находившийся в подразделении старший лейтенант Фигурин. Он обратил внимание на валявшиеся поблизости Фаустпатроны, которые оставили потесненные немцы. Офицер стал подтягивать Фаустпатроны к зданию. Через несколько минут загремели разрывы. Попадания оказались весьма удачными: Фаустпатроны пробили стену в доме, поразили засевших там автоматчиков и подожгли здание. В считаные минуты вражеский опорный пункт был ликвидирован.