Со стороны взлетной полосы раздался шум подлетающего вертолета. Пассажиры по правому борту прильнули к иллюминаторам. Вощанов, сидевший по левому борту, не придал этому эпизоду значения.

Из опустившегося на площадку вертолета выпрыгнули трое мужчин, пробежали под брюхом пассажирского лайнера, поднялись по трапу.

Вощанов увидел в проходе Булдакова сразу, как только тот вошел в салон. Чекист быстро шел по узкому проходу, держа руку в правом кармане пиджака. За ним шли еще двое штатских, так же напряженно держа руки в карманах. Вощанов все понял.

– Пойдемте, Анатолий Иванович, – Булдаков остановился перед ним.

– Молодцы, быстро сработали, – Анатолий Иванович улыбнулся, медленно достал из кармана куртки пистолет, подал его Булдакову.

Евгений Петрович пропустил вперед себя Вощанова. Четверо мужчин вышли из самолета, направились к вертолету, винт которого так и не останавливался.

Через две минуты командир услышал команду диспетчера.

– Ну, вот, полетели уже без шишки, – радостно проинформировал пилот остальных членов экипажа.

– Сами не знают, чего им надо, – проворчал второй пилот, надевая наушники на голову.

Между тем вертолет снова поднялся в воздух, полетел в сторону тайги. Булдаков велел пилоту снова лететь на объект.

– А кто мне оплатит перерасход топлива? Мы так не договаривались, – возник пилот.

– Лети-лети, командир, договоримся, – хлопнул его по плечу Евгений Петрович. – И еще вот что: там справа будет озеро, сделай небольшой зигзаг, надо нам над ним пролететь…

– Ты генерал, что ли? – сквозь шум мотора прокричал вертолетчик.

– Нет, пока подполковник.

– С тебя бутылка коньяка, подполковник.

– Хорошо, будет тебе коньяк, – пообещал Булдаков.

Он вернулся в салон, сел в кресло напротив Вощанова:

– Ну что, диверсант, закончилась твоя карьера?

– Вы ничего не докажете. Меня как агента завербовал Оборнов, и я выполнял его указания…

– Ну, во-первых, Оборнова уже нет, а во-вторых, Михаил жив. Он все и расскажет.

Вощанов сразу потускнел.

– А что с Оборновым? – поинтересовался он.

– Несчастный случай: вышел из вертолета не вовремя. Из этого. Кстати, он и тебя чуть было не захватил с собой на тот свет…

– Это как? – Анатолий Иванович откровенно удивился.

– Дай-ка чемоданчик. – Евгений Петрович забрал кейс из рук Вощанова, взглянул вниз через иллюминатор. Вертолет как раз пролетал над лесным озером. Булдаков открыл дверь вертолета, выкинул вниз чемоданчик. Затем он достал из кармана пульт, который полчаса назад ему передал Макшанцев, нажал на нем красную кнопку. Все пассажиры вертолета и пилот услышали эхо взрыва, увидели высокий водяной столб посредине озера.

– Ну, блин, и пассажиры сегодня… – в сердцах выругался пилот и добавил еще выражение покрепче, но пассажиры не услышали его из-за шума мотора.

В десять часов утра по первому каналу телевидения передавали последние новости: «…По предварительным итогам на девять часов утра, можно констатировать, что выборы Президента, проходившие вчера, состоялись, – вещал молодой диктор телевидения, – проголосовали около шестидесяти процентов избирателей. Подсчитано более девяносто процентов бюллетеней и, как показывают эти подсчеты, уверенную победу одержал действующий ныне Президент. За него проголосовали пятьдесят три и семь десятых процентов избирателей. Оставшиеся девять процентов бюллетеней, уверяют специалисты, существенного влияния на эту цифру уже не окажут. Наибольшей поддержкой действующий Президент страны пользуется в Москве, Северной столице, во многих крупных городах на европейской части страны. За коммунистов больше всего голосовали жители сельских районов. На этом фоне неожиданно выглядят результаты выборов в городе N-ске. Девяносто семь процентов избирателей в этом крупном сибирском городе проголосовали против всех кандидатов. Политологам предстоит еще изучить этот феномен…»

Хабалов, как ужаленный, выскочил из кресла, подбежал к телефону:

– Абрамчик, в чем дело? – закричал он. – Ты слышал новость по центральному каналу?

– Слышал, – бесцветно ответил председатель избирательной комиссии. – Я сам лично проверял все протоколы. Там ничего нельзя было сделать: ну, пять-десять процентов еще можно было подправить, но не все же сто.

– Я тебя зачем с таким трудом протолкнул в кресло председателя? – Городской мэр побагровел и затрясся от возмущения. – Чтобы ты меня на всю страну опозорил?!

– Иннокентий Петрович, я сам ничего не могу понять. Это чертовщина какая-то…

– Чертовщина?! – со зловещим придыханием прошипел Иннокентий Петрович. – А ты сам как проголосовал? А? – не без ехидства спросил его Хабалов.

– Вообще-то тоже… против всех, – растерянно признался председатель, – я даже не знаю, как получилось.

– Ну, вот что, Абрамчик, паскуда ты неблагодарная, закончилась твоя карьера! Гад, сволочь! Ты ж меня обкакал! Всего! С ног до головы!! При всем честном народе. Ий-е-эх! – Иннокентий Петрович в бешенстве бросил трубку.

Хабалов в каком-то ступоре отошел от телефонного аппарата. «Да что ж это такое! За что меня бог так наказывает? – горестно воскликнул про себя мэр. – Сначала зятька кондрашка хватила, потом прокуратура козни начала строить, теперь вот это». Он подошел к серванту, открыл бар, тупо уставился на разнокалиберные бутылки с дорогими винами, но пить не стал. Это конец. Иннокентий Петрович почувствовал, как вдруг сильно сдавило сердце, стало трудно дышать. «Маша…» – сдавленно крикнул Иннокентий Петрович.

Дородная жена на удивление проворно прибежала из соседней комнаты, где смотрела какой-то очередной мыльный сериал: «Что с тобой, Иннокентик?!» Но Хабалов уже не слышал встревоженного крика жены. Он медленно стал валиться на пол возле открытого бара. Жена подбежала к мужу: «Кеша! Кеша…» Но муж не отвечал, лицо его было бледным, как белое полотно. Супруга мэра рванулась к телефону, набрала номер «Скорой помощи».

Евгений Петрович в это же самое время сидел в кабинете офицера действующего резерва в городском аэропорту и тоже прослушал эту же саму информацию. В отличие от мэра Хабалова он стойко перенес неожиданный результат выборов Президента в своем городе. Откровенно говоря, Булдакову сейчас были до лампочки эти результаты. Его больше волновали последние драматические события на его объекте. Терзала мысль: а все ли я как контрразведчик сделал, чтобы предотвратить такой исход? И приходил к печальному выводу: нет, не все! Оборнов – понятно: это не его вина. А вот Вощанов… – его придется полностью записать на свой счет: прохлопал!

Больше всего угнетала гибель Бойко. Непростой был человек Валерий Адольфович, но в целом хороший. Как теперь перед вдовой показаться?