– Так вот, Лаврентий Павлович, "Алроса" – это название горнодобывающей государственной компании "Алмазы России". Эта самая компания взяла над лодкой шефство, финансировала ремонтные работы, ну и делала много чего полезного. А взамен лодке было присвоено личное имя, совпадающее с названием компании. Сама лодка относится к классу дизель-электрических подводных лодок пониженной шумности "Варшавянка". У вероятного противника этот класс проходил под прозвищем "Чёрная дыра". Были известны случаи, когда такие лодки внезапно всплывали посреди англо-американского флота. Например, у матроса приступ аппендицита, просьба принять в госпиталь. А потом снова погружались и исчезали. И хоть ты бей акустика гаечным ключом по голове – вот она была, и нету.

Я улыбнулся, представив себе истерику на акустическом посту, уж очень бы хотелось на это взглянуть. А Виктор Сергеевич тем временем продолжал.

– Думаю, немцы с румынами вообще не поняли, что это была атака подлодки, потому что стреляла "Алроса" бесследной и малошумной электроторпедой. Се ля ви, как говорят французы. Я ответил на ваш вопрос, Лаврентий Павлович?

- Да, – Берия протёр пенсне, – ответили, Виктор Сергеевич. Продолжайте, пожалуйста.

- Итак, в действующий отряд войдут: авианесущий крейсер "Кузнецов", ракетный крейсер "Москва", большой противолодочный корабль "Североморск" и эсминец "Адмирал Ушаков"... Этого вполне достаточно, чтобы в случае мало-мальски вероятного немецкого налёта организовать непробиваемую систему зенитного огня...

- Откуда налёт? – не понял я, – Вы же вроде...

- Эх, Николай Герасимович, Николай Герасимович, – покачал головой контр-адмирал Ларионов. – Вы забыли про немецкие авиабазы в Греции и на Крите. Они для нас недосягаемы по двум причинам. Во-первых, удар через территорию формально нейтральной Турции должен решаться совсем не на моём уровне. И во-вторых, зачем облегчать жизнь нашим заклятым друзьям-англичанам? А вот Берлин вполне может выкрутить президенту Инёню руки, чтобы он разрешил пролёт немецких самолётов над турецкой территорией. Так что налёт маловероятен, но вполне возможен. Это же касается и Евпатории: два СКРа, плюс уже выгруженные там самоходные зенитки "Панцирь" быстро отобьют у асов люфтваффе желание летать. Один мой знакомый мусульманин говорил: "На Аллаха надейся, а верблюда привязывай". Теперь понятно, Николай Герасимович?

Я кивнул, и контр-адмирал продолжил.

– Кроме ударных кораблей в действующий отряд будут включены все четыре больших десантных корабля. Без техники и по поговорке «в тесноте, да не в обиде» каждый из них сможет поднять не менее двух тысяч штыков. Мой план такой. Насколько я знаю, сейчас в районе Феодосии находятся: линкор "Парижская Коммуна", крейсер "Красный Крым", эсминцы "Незаможник", "Железняков", "Шаумян". Корректировать огонь группировки можно будет с "Ушакова", там есть специальная радарная система управления артиллерийским огнём. От эсминцев, как от кораблей артиллерийской поддержки, толку будет не особо много, зато для подавления береговой группировки немцев будут крайне полезны "чемоданы" с "Парижской коммуны"... Но это уже ваша епархия Николай Герасимович, это вам решать. Всё, что я хочу вам предложить, – это артиллерийский удар перед рассветом с высадкой десанта с первыми проблесками зари непосредственно на причалы в Ялте. Как только немцы втянутся в бой с десантом, вдоль берега от Фороса и Алушты ударят сухопутные части. Как вам мой план, товарищи?

Я не знал, что сказать. Конечно, жаль, что боекомплект кораблей потомков нельзя пополнить с наших складов, но, в конце концов, у нас тоже силы не маленькие. Если к соединению "А" которое сейчас находится на траверзе Феодосии, добавить корабли находящиеся в Севастополе, то немцам придётся несладко. Переподчинить себе соединение "А" я смогу и отсюда, как нарком военно-морского флота, за всем прочим надо идти в Севастополь и разбираться с Октябрьским. Я посмотрел на Ларионова и кивнул:

– Примем это, как возможный вариант, Виктор Сергеевич.

Мы посмотрели на Берию, он тоже кивнул.

– Теперь в Севастополь?

- В Севастополь!

Контр-адмирал Ларионов вызвал по телефону своего начальника штаба и отдал ему соответствующие указания. Некоторое время спустя вибрации корпуса корабля стала сильнее – мы набирали ход.

Напротив меня сидит майор госбезопасности Санаев. Глаза усталые, настроение – как в понедельник.

– Товарищ старший лейтенант! – майор задумчиво перебирает бумаги, потом поднимает голову и смотрит мне в глаза. – Перед вашей группой поставлена ответственная задача. Вы должны немедленно выехать в Севастополь и оказать содействие в задержании бывшего командующего Черноморским флотом гражданина Октябрьского Филиппа Сергевича, 1899 года рождения, уроженца деревни Лукшино Старицкого уезда Тверской губернии. Содействие в смещении с поста и аресте бывшего командующего ЧФ будете оказывать лично Наркому Внутренних Дел Лаврентию Павловичу Берия и Наркому Военно-Морского Флота Николаю Герасимовичу Кузнецову. Для чего не позднее двадцати двух ноль-ноль вы вместе с группой должны прибыть на аэродром Херсонес. С задержанным обращаться вежливо, излишней грубости не допускать, физическое воздействие – по необходимости. Вам всё понятно?

Козыряю:

– Так точно, товарищ майор госбезопасности, всё!

Я тоже, считайте, не спал трое суток и у меня тоже гудит голова, но очевидно – это ещё не финиш. Вопрос, за что арестовывают Октябрьского, я задавать не стал. Это было известно всей бригаде. Та поза лежачего камня, которую он принял, наверняка, наконец-то вывела Иосифа Виссарионовича из равновесия. Первая молния ударила в командующего Кавказским фронтом генерала Козлова... Да, это я со своими парнями сопровождал тогда генерал-лейтенанта Василевского в Феодосию, в штаб Кавказского фронта. И стрелял начальник охраны Козлова не в кого-то из нас, а именно в генерал-лейтенанта Василевского. Сей факт, надеюсь, ещё станет предметом тщательного изучения следствием.

И вот очередь дошла до Октябрьского. Ведь в нашей истории, несмотря на все художества, к примеру, при эвакуации Севастополя, его так и не репрессировали. А зря! Хорошие репрессии тут совершенно не повредят. А то распустились, понимаешь!

А майор-то смотрит на меня внимательно, не отпускает. Время же идёт! Потом он всё-таки решается заговорить.

– Товарищ старший лейтенант, у меня к вам личный вопрос. Я понимаю, что мы никак не могли встречаться раньше, но у меня постоянно такое ощущение, что я вас где-то видел...

Я вздыхаю.

– В зеркале вы меня видели, товарищ майор. Ну или почти меня. Особенно когда были моложе, примерно лет десять назад.

Майор уставился на меня непонимающим взглядом.

– Ведь вы же Санаев Иса Георгиевич, тысяча девятьсот пятого года рождения?

Майор машинально кивнул.