Бранднер также с гордостью носил знак «Участник штурмовых атак» с выбитой на нем цифрой 100. Уже сто раз он со своими штурмовыми орудиями первым встречал натиск врага.

2 июня 1944 года он получил предписание убыть в школу офицеров частей штурмовых орудий, расположенную в старинном замке под Магдебургом. Там ему предстояло принять под свое командование расквартированную здесь с начала года 912-ю бригаду штурмовых орудий.

До этого он прошел курс повышения офицерской квалификации и провел в Вене давно ожидавшийся отпуск, а 10 декабря он уже держал в руках телеграфный вызов, которым ему предписывалось немедленно вступить в командование 912-й бригадой, уже сражавшейся в Курляндии.

Капитан Бранднер прибыл в свою бригаду 12 декабря 1944 года, поспешив в ее расположение сразу же после прибытия на пароходе в Лиепаю.

Первым делом он вместе со своим штабом провел тщательную рекогносцировку предположительного района боев и лишь потом отправился представляться в качестве нового командира бригады к генерал-лейтенанту Файерабенду, командиру 11-й пехотной дивизии, которой была оперативно подчинена бригада.

Бранднер сразу же затребовал отсутствовавшее до сих пор командирское штурмовое орудие и смог получить еще три дополнительные самоходки для действий на самых ответственных участках.

Спустя двое суток Бранднер знал уже каждого человека в своей бригаде. День за днем он выводил свой личный состав на рекогносцировку на местности. Он имел опыт управления подобным подразделением в военных действиях, когда началось третье сражение в Курляндии.

21 декабря бригада прибыла на исходные позиции. После мощной артподготовки началось крупное наступление русских. КП бригады был накрыт буквально градом орудийных снарядов. Среди вооружения, которое применил в ходе этого наступления враг, была и бригада реактивных минометов.

Предшествующей ночью Бранднер привел свою бригаду в полную боевую готовность. Его адъютант, обер-лейтенант Опель доставил своему командиру приятное радиосообщение: «Идет мощная артподготовка, господин капитан!»

— Орудия — к бою! — приказал командир.

Несколько минут спустя штурмовые орудия уже ворчали прогретыми фирмы «Майбах» моторами. Радисты перешли на прием. В это время огненный вал артогня русских приближался все ближе и ближе к Салдусу.

— Господин капитан! Радиосообщение от передовой батареи — «Сильный артобстрел исходных позиций».

— Полная готовность! Немедленно докладывать о приближении русских! — приказал Бранднер.

Спустя десять минут пришло сообщение о приближении лавины русских танков. Еще через несколько минут стала понятна цель атаки — шоссе Тукумс — Салдус. Если бы советские части вышли на него, то смогли бы разрезать группу армий «Курляндия» надвое, а затем поочередно уничтожить каждую из группировок севернее и южнее Салдуса.

Приведем здесь рассказ Бранднера о сложившейся тогда ситуации в Курляндии:

«Время 7.20. Направление главного удара врага уже обозначилось. Я получил приказ передислоцироваться с бригадой туда и остановить продвижение неприятеля.

Через двадцать минут поступило донесение о первом прорыве врага на нашем участке фронта шириной около километра. Тяжелые и сверхтяжелые танки неприятеля смяли нашу пехоту.

Моя машина шла во главе бригады, направляясь к месту прорыва. Противник мог опознать меня по флюгарке с эмблемой бригады, которая была закреплена на правом лобовом листе брони моей самоходки. А еще — по 50 значкам в виде перекрестия прицела, выведенным на стволе орудия и обозначавшим сожженные машины неприятеля. Пусть знают!

Мы шли с большими интервалами между машинами, чтобы не служить сосредоточенной целью для русских артиллеристов. Не хотели мы также подставляться под прицелы приближающихся русских танков.

Но вот из ствола орудия одного из этих танков выплеснуло пламя выстрела. Снаряд разорвался справа от борта нашего САУ. Механик-водитель мгновенно осознал ситуацию. Он переложил рукоять управления направо, и мы оказались в минимальной проекции для наших противников.

Я дал целеуказание наводчику. Он тут же определил расстояние до цели.

— Цель опознана! — доложил он и тут же выпустил первый снаряд из орудия.

Сноп искр от попадания снаряда во вражеский танк, и взятая на прицел машина взрывается.

Ровно в 400 метрах от нас появляется второй Т-34 и приближается к шоссе.

— Проклятье! Заело затвор! — доложил наводчик. Заряжающий в сердцах выругался.

Все это произошло в считаные секунды. Два следовавших за нами штурмовых орудия уже вступили в бой с новыми Т-34 и не могли помочь нам. Но почему же не стреляет „наш“ Т-34? Что с ним случилось?

И только я успел это подумать, как из ствола „нашего“ Т-34 вырвалось пламя выстрела, а снаряд его орудия срезал ствол дерева рядом с нами.

Вращая маховики наводки, я навел ствол орудия на вражеский танк, который подошел совсем близко к нам. Еще пара секунд — и рявкнуло орудие нашей самоходки, и я увидел серую розетку от удара снаряда о бортовую броню Т-34. Его экипаж выскочил из подбитой машины и исчез в кустарнике.

На лежащем перед нами отрезке шоссе разразился артиллерийский огневой налет. Неприятель узнал направление движения бригады и намеревался вывести ее из боя еще до того, как мы по-настоящему в этот бой вступим.

Из второй батареи пришло радиосообщение: „Наша пехота уходит с позиций справа от нас и отступает перед русскими“.

Но мы не могли поддержать правый фланг, поскольку нам угрожала приближающаяся волна танков, выстроившихся в два ударных клина. Началась танковая дуэль. Т-34 и ИС-2 вели огонь изо всех орудий. Тем не менее нам удалось сразу же подбить несколько вражеских машин.

Наводчик и заряжающий работали как одержимые. Механик-водитель то и дело менял направление движения нашего штурмового орудия. Снаряды с шипением проносились мимо нас. Всюду, куда ни взглянешь сквозь смотровой прибор, одни только танки и танки. Стали поступать первые донесения. Бригада уже подбила 20 вражеских танков. Спустя некоторое время было получено сообщение о том, что подбито в общей сложности 26 машин. Это подтверждало, что выбранная мной исходная позиция на нейтральной полосе была правильной, так что враг пришел именно туда, куда я и предполагал.

Снова усилился заградительный огонь русской артиллерии.

— Вперед! И газу, газу!

Втянув голову в плечи, мы пересекли полосу заградительного огня, петляя между вздымающимися по сторонам фонтанами снарядных взрывов. Самоходка сползла в одну из воронок, задержалась там, словно раздумывая, и с завывающим от напряжения мотором снова двинулась вперед. Навстречу нам бежала наша пехота. Наши товарищи, завидев нас, воодушевленно принялись размахивать руками. Теперь отражать танковую атаку им не придется в одиночку! Они получили подкрепление, которое и должны были получить для отражения мощной танковой атаки, чтобы не быть полностью уничтоженными.