от отчаяния, чувствую, что мой оргазм поразил меня, как ослепляющая сила света. Я крепко сжимаю руль, заставляя свои глаза не отрываться от дороги, в то время как все мое тело содрогается. Щупальца тепла и удовольствия распускаются внутри меня, когда я вскрикиваю от боли: — О боже! Боже мой!

Я бесстыдно тру его руку, и Нико не останавливается, пока я буквально не приваливаюсь к рулю, полностью измотанная и борющаяся за то, чтобы удержать машину на дороге.

— Это моя девушка. Ты так хорошо справилась, детка, — хвалит меня Нико, его пальцы замедляются, пока он, наконец, не вынимает их. Он аккуратно поправляет мои трусики и юбку, прежде чем сесть обратно на свое место.

Я тяжело дышу, изо всех сил пытаясь удержать руль, мои ноги все еще дрожат от двух интенсивных оргазмов, последовавших почти один за одним.

— Следующий, — беспечно говорит мне Нико, как будто это не он только что подарил мне два лучших оргазма за всю мою жизнь, будто мы не чуть не разбились и не погибли на шоссе несколько раз.

Я включаю сигнал поворота, мое тело совершает движения, отчаянно пытаясь прийти в себя и сосредоточиться. Слава богу, мы недалеко от особняка, и я чувствую себя намного лучше, когда мы подъезжаем к воротам. Охранник у входа проверяет нашу машину, и я проезжаю.

Когда припарковываюсь, я наконец вздыхаю с облегчением. Мы с Нико вылезаем из машины, и я свирепо смотрю на него поверх капота.

— Что? — спрашивает он, изображая невинность, и я не могу удержаться от улыбки.

Томмазо, один из телохранителей, выходит из следовавшего за нами внедорожника и спрашивает: — У вас были проблемы с машиной? Беспокойство пронизывает черты его лица, когда он говорит: — Ты ехала по шоссе на скорости шестьдесят, потом девяносто, а потом сорок пять, и я видел, как ты несколько раз сворачивала.

Нико одаривает меня дерзкой ухмылкой, прежде чем повернуться к охраннику.

— Не, Лина только учится водить. Я пытался научить ее, но она ужасная ученица, — невозмутимо заявляет он. — Я уверен, что с большей практикой она станет водить лучше.

— О, хорошо, — говорит Томмазо с понимающим кивком, прежде чем одарить меня легкой, неловкой улыбкой, а затем отворачивается, чтобы продолжить свою смену.

Я подхожу к Нико и бью его в живот тыльной стороной ладони.

— Мудак, — бормочу я себе под нос.

— Ты любишь меня, — со смешком парирует он, прежде чем направиться к дому.

Мои шаги замедляются позади него. Я знаю, что Нико просто пошутил, но его слова оказывают на меня глубокое влияние. Я никогда не думала, что когда-нибудь смогу кого-то полюбить, никогда не хотела никого любить или позволять себе быть настолько уязвимой в отношениях. Но знаю, что все по-другому, когда дело касается Нико. И я думаю, что происходит невозможное — я начинаю влюбляться в него.

Глава 38

Николас

— Ты не концентрируешься, в очередной раз, — говорит мне Ренато, прежде чем замахнуться кулаком в лицо.

Я едва успеваю отстраниться, прежде чем его кулак касается моей щеки, ощущая свист воздуха у моего уха, когда он завершает удар. Слава богу, что сегодня мы используем только кулаки, а не ножи, иначе половина моего уха сейчас лежала бы на полу.

— Ты хочешь снова оказаться в кабинете Сары? — Он издевается надо мной.

Мы около часа тренировались в тренажерном зале, но я этого не чувствую. Это утро с Селиной было потрясающим. Я посадил ее за руль, и это превратилось в нечто большее, чем простой урок вождения. Тот факт, что она спланировала всю экскурсию и так сильно хотела меня трахнуть, что гнала как сумасшедшая, чтобы оторваться от нашего хвоста, снова возбуждает меня.

— Тайм-аут, — говорю я Ренато, прежде чем сесть. Я чувствую себя чертовым подростком, думающим о девушках посреди дня и демонстрирующим стояк на публике. Черт возьми, она заставляет меня чувствовать так много вещей. Она — все, о чем я могу думать. И секс с ней потрясающий. Сказать, что я зависим от того, что я чувствую, когда нахожусь рядом с ней… или внутри нее… было бы преуменьшением гребаного века.

Мне нравится тот факт, что она получает удовольствие от опасности. Риск быть пойманным меня тоже возбуждает. Хотя, я думаю, забавно, что она думала, что я действительно позволю нам разбиться сегодня на шоссе. В любую секунду я бы сел за руль, но она была сильной и сосредоточенной, принимала все, что я ей давал, и не позволяла нам разбиться. Хотя не позволил бы, чтобы с ней что-нибудь случилось. Ни один волос не упадет с ее головы, пока она со мной. В этом я определенно могу поклясться.

— Думаешь о Селине? — Спрашивает Ренато, садясь на скамейку рядом со мной, дерево скрипит под его весом.

Я киваю и одариваю его улыбкой.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты думаешь только о ней, чувак. К тому же, у тебя на лице эта дурацкая гребаная ухмылка.

Он хихикает, когда я показываю ему средний палец.

— Чувак, я просто рад хоть раз увидеть тебя счастливым.

— Я не был счастлив раньше? — Я задаю вопрос, хотя знаю, что не был.

— Нет. Ты был жалким ублюдком в течение многих лет после исчезновения Селины. Я рад, что ты нашел ее. И я рад, что у нее есть ты сейчас.

— Спасибо, чувак, — говорю я. Ренато не из тех, кто любит сентиментальные моменты, и знаю, что он попытается испортить настроение за три… два… один…

— Я могу только представить, что глупая ухмылка, которая была на твоем лице последние несколько дней, это потому, что вы, ребята, наконец-то трахаетесь, — предполагает он.

И вот оно.

— Ну и что, что в этом такого?

— Черт возьми, да, — говорит он с выразительным кивком. — Молодец.

А затем он бормочет себе под нос: — По крайней мере, хоть кто-то здесь получает немного пизды.

Мои брови хмурятся от его слов. Я просто думал, что он трахал мою сестру годами, но, возможно, ошибался. Я и раньше заставал их целующимися в темных углах комплекса, но, возможно, она бережет себя для замужества или чего-то в этом роде. Кто знает, когда дело доходит до Арии. Мы были действительно близки, когда были детьми, но теперь чувствую, что она дистанцируется от всех.

Я знаю, что она чувствует себя здесь пленницей, принцессой, запертой в позолоченной клетке, но также это для ее же чертовой пользы. Посмотрите, что