Давид вслушивался в монолог Ольги совершенно спокойно. Само собой, ничего не понял. Отметил лишь, что новый собеседник относится к Ольге с почтением, но покровительственно.

– Давид, – Ольга поймала взгляд черных асимметричных глаз, – мы готовы. Начнем с банка?

– Металлом уже занимаются, Оля. А начнем мы с вашей дочери. – Давид очень удачно делал вид, что не замечает побледневшего лица женщины. В его руках образовался мобильник. Несколько быстрых манипуляций – и экран засветился. – Я включил диктофон. Соберитесь и говорите все, что можете вспомнить.

– Давай, тёть Оль! – Пашка обнял Ольгу за плечи. – Полное имя, адрес…

Хайрем тихонько поинтересовался, что происходит. Ему не понравилось, что Ольга разволновалась даже под его успокоительным. Пашка шепотом пояснил.

– Ну, вспомнить я помогу. – Старый маг возложил ладонь на стриженый затылок подруги по несчастью, и речь Ольги потекла тихо и размеренно. Она даже серию паспорта дочери вспомнила, хотя и пояснила, что дочь уже замужем и паспорт могла сменить. Даин тихо восхищался целителем: помочь вспомнить мог бы и он. Если бы госпожа щиты опустила.

– Этого более чем достаточно. – Давид выключил мобилку, когда понял, что Ольга иссякла. – Так что у вас там за грандиозные закупки?

Пашка поощрительно кивнул. С тёть Олей так и нужно: раз – и новая задача.

– Так вы говорите, что платиной уже занимаются? – с усилием выдернула себя из апатии Ольга.

– Да, наш поверенный. Это довольно долгая процедура. Я распорядился, как только Арслан позвонил. Он предупредил, что вам в таком виде не стоит появляться в банке.

– Потрясающе! – восхитился Пашка совершенно искренне. Умеют мужики варианты быстро просчитывать. – Теперь за подарками, тёть Оль?

Поход иномирцев по торговому центру, а главное – по гипермаркету, закончился полным провалом. Бедолаги просто не понимали, что делать среди толпы, которая вслух и ментально галдела на все лады на чужом языке. Нрекдольцы вообще не приучены к мысли, что есть иные языки.

Как реагировать на громогласный голос из ниоткуда? Радиорекламы Нрекдол еще не ведает.

Как не зависнуть среди безумного количества разнообразных предметов непонятного назначения, но таких ярких и притягательных?

Как не тормознуть перед экраном рекламного монитора всей толпой, заодно наглухо закупорив проход к кассе?

Ольга чуть с ума не спрыгнула, стараясь не растерять своих горе-охранителей. Пашке пришлось буквально за локоток контролировать академуса, который не сдержал любопытства настоящего ученого и вознамерился отломить кусочек от буханки хлеба – попробовать. В исследовательских целях, разумеется. Впрочем, Пашка и сам чуть в обморок не хлопнулся от такого знакомого и такого забытого духа свежего горячего хлеба.

Какое счастье, что природная осторожность да бусина-интуишка не подвели Ольгу, и она догадалась испросить у Арслана сопровождающего! И благодарение всем шельмам – этим сопровождающим оказался барственный грозный Давид, а не какой-нибудь мальчик на побегушках. Даже в этой мелочи Арслан проявил удивительную дальновидность – было в этом что-то магическое.

Через полчаса компания в черных мундирах обрела пристанище на диванах уютной кафешки, принадлежащей гипермаркету. Давид вручил Пашке пачку наличных и молчаливым жестом предложил ни в чем себе и иномирным гостям не отказывать. Разумеется, иномирные гости не сдержали любопытства и милостиво – а то ж! – согласились продегустировать пищу отсталых техномирян.

Ольга и Давид устроились за отдельным столиком. Они работали. Даин уже дал необходимые консультации. На дополнительный рейс с грузом способны все ходоки, но груз не должен превышать вес самой Ольги. Видел бы предводитель ходоков, как сверкнули глаза подопечной, он не был бы столь безмятежен, но его манил фестиваль обжорства за соседним столиком.

Несложные подсчеты в уме – и Ольга поняла, что имеет транспортный ресурс как минимум в четыреста килограммов. У нее будет и мука, и сахар, и… Оля водила пальчиком по скромному списочку пунктов на сорок.

Давид, святой человек, заверил, что без проблем организует покупку всего названного. На то есть служба доставки. Вот прямо по телефону и закажет. Прибудет товар прямо к микроавтобусу на стоянке. Ну и что ж, что по сто кило? Да-да, и дрожжи. И крупы. И любимый сорт Олиного кофе найдут. И какао. И семена всех видов в промышленных масштабах. Набор хороших инструментов? Три штуки? О′кей. Шуруповерт не надо? И «болгарку» не надо? Лучше стамески и ножовки? Да-да, сверл побольше и точильные камни. Как скажешь, уважаемая. Понял-понял, пятикратный комплект. Да, и это доставят…

– Ну, не мнитесь, Оля, говорите. Что еще? – Давид почти улыбался, глядя на Ольгины муки. А вы думаете, легко сохранить здравомыслие, когда все можно, но время ограничено?

– Книжный магазин здесь есть?

– Какая именно литература вам нужна?

– ГОСТы! – выпалила Ольга с некоторым вызовом.

– На что? – Давид даже ресницами не дрогнул, но Оля чувствовала, что он наслаждается происходящим. Беззастенчиво и на всю катушку. Приятно, черт побери, побыть волшебником для иномирной магессы.

– Платину. Стали, латуни, ювелирные сплавы, трубный прокат, стекло, бумагу, цемент. – Она остановилась, чтобы набрать воздуха и глотнуть кофе.

– Оль, – с укоризной протянул Давид, – это книжный в торговом центре. Какие ГОСТы?

– Ну, хотя бы анатомический атлас. Два. А то на меня уже Хайрем – это тот, который вас лечил, – наезжал, что ему с врачом пообщаться не дали. – Оля заговорщицки склонилась к сотрапезнику. – По-моему, он очень впечатлился приборами в реанимации. Пожелал узнать, как оно работает.

Давид изобразил заинтересованность.

– А вы?

Оля откинулась на спинку дивана.

– А я нагрубила. Предложила поискать умирающего доктора, вылечить и уговорить перебраться на Нрекдол.

– Вы тоже так туда попали? – последовал закономерный вопрос.

– Меня уговорами не удостоили. Сначала на Нрекдол, потом лечение. Хотя моя история нетипична. Вот подругу мою, Серафиму, взяли классически. Нашли в хосписе, при смерти. Рак четвертой степени. Задурили голову, применяя магию. Но, надо признать, вылечили. И омолодили. Молодость – это главная замануха.

– Так уж и омолодили?!

– Не сомневайтесь. Целителю нашему сто восемнадцать годочков, и еще неделю назад он выглядел хуже, чем старик Хоттабыч в черно-белом