Он не договорил, взял перо и написал Монтале:

«Прошу вас передать вашей подруге, что она вскоре получит патент. Я еду за подписью. Я проеду восемьдесят шесть лье из любви к вам».

Потом с саркастической улыбкой закончил свои размышления: «С первого взгляда кажется, будто это место стоило мне дороже первого, но… выгода, я думаю, пропорциональна затратам. Мадемуазель де Лавальер принесет мне больше выгоды, чем Монтале, или… или я не Маликорн!»

– До свидания, Маникан!

И он вышел.

Приехав в Этамп, Маликорн узнал, что граф отбыл в Париж.

Маликорн отдохнул часа два, потом продолжал свой путь.

В Париж он приехал ночью и направился в маленькую гостиницу, где всегда останавливался, когда наезжал в столицу, а на следующий день в восемь часов явился в дом маршала Граммона. Маликорн приехал как раз вовремя, ибо застал графа за последними сборами. Де Гиш готовился проститься с принцем перед поездкой в Гавр, где цвет французской знати собирался встретить английскую принцессу.

Маликорн произнес имя Маникана, и его тотчас приняли.

Граф де Гиш был во дворе дома и осматривал экипажи, которые доезжачие и конюхи показывали ему.

– Маникан! – воскликнул он. – Пусть идет скорее, черт побери.

И он сделал несколько шагов навстречу гостю.

Маликорн проскользнул в полуоткрытые ворота и взглянул на де Гиша. Граф удивился, увидев вместо своего друга незнакомое лицо.

– Простите, господин граф, – сказал Маликорн, – произошла ошибка: вам доложили о Маникане, а я только его посланный.

– А, – разочарованно протянул де Гиш. – Что же вы мне привезли?

– Письмо, господин граф.

Маликорн передал первую записку, внимательно наблюдая за выражением лица де Гиша. Тот прочитал и рассмеялся.

– Опять, – удивился он, – опять фрейлина! Да этот чудак Маникан покровительствует всем фрейлинам Франции.

Маликорн поклонился.

– А почему он сам не приехал?

– Он лежит в постели.

– Значит, он без денег? – Де Гиш пожал плечами. – Да что же он делает со своими деньгами?

Маликорн сделал жест, говоривший, что об этом он знает не больше графа.

– Так, значит, он не будет в Гавре?

Новый жест Маликорна.

– Это невозможно. Там будут все.

– Надеюсь, господин граф, он не пропустит такого события.

– Ему следовало уже быть в Париже.

– Чтобы наверстать потерянное время, он может поехать прямым путем.

– А где он?

– В Орлеане.

– Мне кажется, – сказал де Гиш с поклоном, – вы человек со вкусом.

Маликорн был в платье Маникана. Он, в свою очередь, поклонился:

– Вы оказываете мне большую честь, сударь.

– С кем я имею удовольствие говорить?

– Моя фамилия Маликорн, сударь.

– Как вы находите, господин де Маликорн, эти пистолетные кобуры?

Маликорн был неглуп и тотчас понял положение: частица «де» перед именем равняла его с собеседником.

С видом знатока он посмотрел на кобуры и ответил без колебания:

– Тяжеловаты, граф.

– Видите, – обратился де Гиш к седельнику, – этот господин, человек со вкусом, находит их тяжелыми. Что я вам только что говорил.

Седельник начал оправдываться.

– А что вы скажете о той лошади? – спросил де Гиш. – Это тоже моя новая покупка.

– На вид безупречный конь, господин граф. Но чтобы высказать мнение, следует поездить на нем.

– Ну так садитесь, господин де Маликорн, и сделайте два-три круга.

Маликорн свободно собрал поводья от узды и мундштука, взялся левой рукой за гриву, поставил ногу в стремя, поднялся и сел в седло. Сперва он объехал вокруг двора шагом. Потом рысью. Третий раз пустил коня галопом. Наконец Маликорн остановился подле графа, спрыгнул на землю и кинул поводья конюху.

– Что же? – спросил граф. – Что вы скажете, господин де Маликорн?

– Граф, – отвечал Маликорн, – это лошадь мекленбургской породы. Когда я смотрел, хорошо ли пристегнут мундштук, я заметил, что ей седьмой год. В этом возрасте лошадь следует готовить к войне. Легка в поводу. Говорят, что лошадь с плоской головой никогда не бывает тугоуздой. Холка низковата. Круп заставляет меня сомневаться в чистоте немецкой породы. В ней должна быть английская кровь. Бабки прямые, но на рыси она засекает ноги. Обратите внимание на ковку: при вольтах и перемене ног – мягка. Вообще ею легко управлять.

– Хорошее суждение, господин де Маликорн, – заметил граф. – Вы знаток. – Потом, повернувшись к нему, добавил: – У вас прекрасный костюм. Вероятно, он сшит не в провинции? С таким вкусом не шьют где-нибудь в Туре или Орлеане.

– Нет, господин граф, это действительно парижский костюм.

– Да, я вижу. Но вернемся к делу. Итак, Маникан хочет назначения еще одной фрейлины?

– Вы прочли, что он вам пишет, господин граф.

– А первая кто?

Маликорн почувствовал, что краснеет.

– Очаровательная девушка, граф, – быстро ответил он. – Ора де Монтале.

– А! Вы ее знаете?

– Да, она моя невеста или почти…

– Тогда дело другого рода… Поздравляю, – усмехнулся де Гиш.

У него на языке вертелась шутка в стиле придворных, но слово «невеста» напомнило ему об уважении к женщинам.

– А для кого второй патент? – спросил де Гиш. – Не для невесты ли Маникана? В таком случае мне ее жаль, бедняжку. Плохой будет у нее муж.

– Нет, граф… Второй патент для мадемуазель де Ла Бом Леблан де Лавальер.

– Не знаю ее.

– Да, господин граф, ее мало знают в свете, – сказал Маликорн с улыбкой.

– Хорошо, я поговорю с принцем. Кстати, она дворянка?

– Да, из очень хорошего рода и фрейлина вдовствующей герцогини.

– Отлично. Не угодно ли проехать со мной к герцогу?

– Если вы мне окажете такую честь, охотно.

Смяв письмо Маникана, де Гиш сунул его в карман.

– Граф, – застенчиво сказал Маликорн, – мне кажется, вы прочли не все.

– Разве не все?

– Да, в конверте лежало два письма. Граф снова открыл конверт.

– А, – протянул он, – верно.

И он развернул непрочитанную записку.

– Я так и думал! Еще просьба о месте при дворе герцога Орлеанского. Ах, этот Маникан ненасытен! Злодей, он, должно быть, торгует должностями?