Фантомас обратил внимание на то, с каким видимым усилием носильщики приподнимали и несли гроб. «С чего это они так напрягаются? — подумал бандит. — Гроб-то пустой… Однако мне пора подумать о том, как выбраться из этого проклятого ковша!»

В обширном зале с высокими сводами, голыми стенами и мраморным полом царило глубокое молчание. Посредине зала на гранитном постаменте стоял, гроб Елены Мейенбургской. В воздухе носился слабый запах ладана. Сквозь витражные стекла высоких готических окон проникал слабый свет луны. Час назад здесь закончилась торжественная заупокойная служба, а теперь было пусто и темно.

В дальнем конце зала тихо отворилась маленькая дверь, и мужской голос произнес:

— Ваше величество, вы можете быть спокойны. Здесь нас никто не потревожит.

Молодая женщина, красивая и элегантная, легкими шагами подошла к гробу. За ней следовал мужчина, освещая ей дорогу электрическим фонариком.

— Нет, господин Фандор, — произнесла женщина дрожащим от волнения голосом, — все-таки мы нехорошо поступаем. Нельзя смущать покой гробниц…

— Вы были бы совершенно правы, Ваше величество, если бы в гробу лежал покойник… Но повторяю еще раз: Елена Мейенбургская не умерла… Этот гроб пуст, — готов поклясться всем, что мне дорого!

Королева Вильхемина взглянула на Фандора с надеждой и сомнением. Она была очень бледна и с трудом превозмогала нервную дрожь. Осенив себя крестным знамением, она прошептала:

— Господи, прости меня, наставь на путь истинный!

Потом, обратившись к Фандору, она сказала:

— Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, он бы подумал, что мы разыгрываем сцену из какого-нибудь романа… Никто бы не поверил, что коронованные особы бывают вовлечены в столь фантастические приключения!

— Никто не позволит себе усомниться в благородстве души Вашего величества, — сказал Фандор. — Но позволю себе напомнить, что сейчас речь идет также о моей чести и моем достоинстве. Ведь именно я настоял на том, чтобы Ваше величество самолично убедились, что гроб Елены Мейенбургской пуст. Тем самым будет удостоверена и правдивость моего рассказа!

Королева Вильхемина пребывала в глубоком смятении с того момента, как перед ней появился Фандор, посвятивший ее в плетущиеся за ее спиной интриги. Она была вынуждена взять под подозрение своих ближайших придворных. «Но могу ли я доверять этому незнакомцу?» — время от времени спрашивала она себя, поглядывая на Фандора. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, что перед ней честный и благородный человек.

Между тем Фандор подошел к гробу и снял с него белое покрывало. Светя себе фонариком, он стал отвинчивать винты, крепившие крышку. Королева закрыла лицо руками. Журналист слышал рядом с собой ее взволнованное дыхание. Наконец он сдвинул тяжелую крышку, но сделал это слишком резко, и она с грохотом упала на мраморный пол. В следующее мгновение журналист с громким криком отскочил от гроба. Он сделал это, несмотря на все свое самообладание, ибо увидел то, чего никак не ожидал: в гробу лежал покойник! Более того, этот покойник зашевелился и стал приподниматься! Фандор смотрел на происходящее вытаращенными глазами и вдруг закричал:

— Жюв!.. Жюв!.. Господи, да ведь это Жюв!

И действительно, это был Жюв, который нашел столь хитроумный способ скрыть свое присутствие на броненосце «Роттердам» и проделал все путешествие, лежа в гробу мнимой Елены Мейенбургской.

— Спасибо, Фандор, — сказал полицейский, — Без твоей помощи я бы не смог…

Но он резко оборвал фразу на полуслово и выскочил из гроба.

— Скорее, помоги мне! — крикнул он, подхватывая Вильхемину, которая зашаталась, потеряла сознание и в следующее мгновение рухнула бы на мраморный пол…

Вскоре после того как броненосец «Роттердам» бросил якорь на рейде Амстердама, в голландскую столицу без лишнего шума вернулся граф д'Оберкампф, он же Владимир, сын Фантомаса. Рядом с королевским дворцом ему принадлежал роскошный особняк, соответствовавший тому высокому положению, которое его хозяин занимал при дворе. И являться на прием в этот особняк не считали для себя зазорным самые высокопоставленные сановники.

Поэтому случайные прохожие ничуть не были удивлены, когда на следующее утро перед подъездом особняка остановилась карета с гербами, и сам главный камергер Ее величества, господин ван ден Хорейк, поднялся по ступеням.

Удивительно было другое: каким образом ван ден Хорейк сумел освободиться из каземата, куда его запер Фандор?

…Когда королева Вильхемина пришла в себя после обморока, вызванного появлением Жюва, восставшего из гроба, она обратилась с гневными упреками к Жерому Фандору. Но вскоре сменила гнев на милость, поняв, что появление Жюва было для журналиста такой же неожиданностью, как и для нее самой. В главном же Фандор ее не обманул: тела Елены Мейенбургской в гробу действительно не было.

Вслед за тем между королевой, Фандором и Жювом состоялся разговор, и журналист рассказал наконец о гнусном предложении, которое сделал ему главный камергер в подземелье королевского дворца. Вильхемина была сражена известием об этом новом предательстве.

— Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! — повторяла она. — Этого не может быть!

— Ваше величество, — отвечал Фандор, — этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.

— Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ — не верить наветам на своих приближенных…

— В таком случае я вынужден просить Ваше величество совершить со мной еще одно небольшое путешествие и посетить каземат, расположенный в подвалах вашего дворца.

Королева Вильхемина была решительной женщиной. Она встала, готовая последовать за Фандором.

— Только не надо вызывать эскорт, — сказал журналист. — В присутствии Жюва и меня Ваше величество может чувствовать себя в безопасности. А публичный скандал вряд ли будет уместен…

Королева согласилась с ним. Все трое спустились по известной Фандору лестнице и через несколько минут достигли подземелья. Но здесь их ожидал сюрприз: дверь подземного каземата была отворена, внутри не было никого. Ван ден Хорейк бежал!

— Какой же я идиот! — хлопнул себя по лбу Фандор. — Я не подумал отобрать у него ключи! Все ясно: он освободился от веревок так же, как до него это сделал я, затем отпер дверь своим ключом — и был таков!

Результатом этих событий стало то, что ван ден Хорейк сохранил свое место при дворе: не имея бесспорных доказательств, королева не сочла возможным подвергнуть его опале. Но она прислушалась к советам Фандора и Жюва, заклинавшим ее проявлять бдительность в отношении ван ден Хорейка и графа д'Оберкампфа.

Главный камергер чувствовал, что тучи сгущаются над его головой. И потому его приезд в особняк д'Оберкампфа не был заурядным визитом, но имел целью обсудить дальнейший план действий.