отпустит сам. А твою птицу нельзя держать в клетке, — ответила сеньорита Изабель и отвела взгляд. — Спокойной ночи.

Она развернулась и быстро направилась прочь по галерее, прикрывая фонарь шелковой шалью.

А Эмбер вернулась в комнату и села на кровать.

И как всё это понимать?

То, что Доменик и Изабель — эйфайры, как и мать Виго, больше не вызвало никаких сомнений. Возможно и Оливия… Но почему тогда у них нет золотой ауры, и их глаза не меняют цвет? Это было очень странно.

«…Эйфайров гораздо больше, чем все думают и некоторых из них никак нельзя отличить от обычных людей. У них обычные глаза и аура, и они другие. Там было целое исследование об эйфайрах, а ещё тот дневник, который отец привёз вместе с камнем».

Если это было в исследованиях отца, то ей нужно собрать воедино эти бумаги и их прочесть. А ещё, раз есть способ снять браслеты, то может быть стоит отправиться к Эспине? Кэтэрина на фиесте сказала ей о лавке на авенида Флорес. Что через Констанцу из этой лавки она сможет найти Эспину. И это та самая лавка, куда сеньорита Оливия относила деньги. И если всё это правда, то именно у Эспины она и сможет укрыться от всех: от Агиларов, от Джарра и Тибурона. И от графа Морено.

«..И я знаю, что мой брат ужасный собственник, совсем, как отец. Он никогда тебя не отпустит сам. А твою птицу нельзя держать в клетке».

Сеньорита Изабель видела то, что и сама Эмбер уже начала понимать. Что ждёт её в будущем? Золотой сад, в котором она, как павлин, привязанный верёвкой за лапу, всё, что ему дозволено распускать хвост и бродить по лужайке. Но рано или поздно кто — то из её врагов проберётся в этот сад и сеньор Виго не сможет её защитить. Поэтому она должна собрать воедино исследования отца, чтобы у неё на руках было, что предложить Эспине в обмен на защиту.

Завтра же она поговорит с этой Констанцей. Да и предлог подходящий.

Раз она камалео дома Агиларов, то почему бы ей не заказать себе пару приличных платьев?

Она усмехнулась, вспомнив дом и наряды Кэтэрины.

А потом она снимет браслеты и просто исчезнет.

И только мысль о расставании с сеньором Виго отозвалась в душе неприятным холодком, но Эмбер пока отбросила её. Сначала нужно закончить все дела.

Утром она достала красное платье, которое прислал сеньорите Оливии граф Морено в коробке вместе с бумагам, и решила, что самое время его надеть. Раз уж они едут в людное место, и раз на неё всё равно будут все смотреть, то нужно выглядеть соответствующе. А главное, нужно чтобы мысли сеньора Виго были заняты, чтобы он со своей способностью чувствовать ложь, не увидел лишнего.

Пришла Эрминья, помогла ей уложить волосы, и сказала, что хозяин ожидает её на террасе к завтраку.

Эмбер взглянула на себя в зеркало, усмехнулась и подумала, что выглядит она в этом платье просто прекрасно. Платье было идеальным.

А у графа Морено определённо есть вкус

Когда в последний раз она надевала что-то столь же красивое?

Во взрослой жизни, пожалуй, несколько раз, когда её аферы требовали выглядеть знатной дамой, да ещё на фиесте в доме Агиларов, но вот так, чтобы быть собой по — настоящему? Без всякого притворства и чужих лиц?

Хотя… Эмбер Вальдес — она ведь тоже не настоящая. Хотя и самая настоящая из всех её лиц.

Она спустилась на террасу, где завтракали Морис и сеньор Виго, и неторопливо вошла, придерживая край платья.

— Доброе утро, — произнесла она негромко.

И увидела, как над сеньором Виго взметнулась яркое пламя. Он смотрел на неё напряжённо и внимательно, и в его ауре читались смешанные чувства, словно он ненавидел её и желал одновременно, и не знал, как прекратить эту борьбу в своей душе. А Морис просто замер с вилкой на полпути ко рту и его эмоции были куда более прямолинейны.

— Не слишком вызывающе для конкура? — спросила Эмбер, проведя ладонями по алому шёлку. — Я подумала, что платью графа Морено не стоит скучать в коробке.

Сеньор Виго усмехнулся Как- то странно, встал и отодвинул стул, помогая Эмбер сесть.

— Платье в самый раз. Уверен, граф Морено тоже будет присутствовать в Алегрии. Он всегда бывает на таких мероприятиях, — ответил он, наклонившись к её уху. — Так пусть почувствует насмешку в полной мере.

А Эмбер окатило волной жара от его голоса.

Завтрак прошёл в напряжённой обстановке. Эмбер казалось, что сеньор Виго расстроен и зол, и она не понимала чем. Он отводил взгляд и в то же время не мог на неё не смотреть. И от жгучей темноты его глаз внутри у неё всё замирало так, что кусок не лез в горло и становилось тепло, как от стакана рома. Это было хорошо, и именно так, как она задумала. Но то предательское тепло, от которого птица внутри начинала бесноваться с такой силой, что браслеты на руках становились горячими, это тепло сводило с ума. От этого, почти осязаемого тепла, горели губы, и слабели пальцы, и Эмбер чувствовала, как краснеет, и опускала взгляд, гоняя по тарелке несчастную спаржу.

Морис будто понимая, что происходит, старался делать вид, что всё нормально и от этого было только хуже. И лишь когда появился мейстер Фернандо с кофе и свежими газетами, сыщик почти выхватил у него утренний выпуск «Которры» развернул и тут же присвистнул.

— А вот и ответный ход графа Морено!

Морис торжественно развернул в сторону Виго первую страницу газеты, на которой красовался заголовок: «Защитники эйфайров?! Место ли Агиларам в сенате?»

— А что там по существу? — хмуро