Я видела ее, схваченную в кандалы и брошенную в темный угол клетки. Изнеможенную. Ослабевшую. Напуганную. Она звала папу, а вместо него пришла я. Вернее меня поймало существо, величавшее себя хранителем темницы Богини. Кое-как я смогла сбежать, разорвав крепкие цепи, а после смогла освободить маму, но на побег нам обеим не хватило сил и времени. Паури поймала нас и заключила в эфировую клетку, один свет которой обжигал.

Я видела то будущее, в котором мы с мамой должны были погибнуть: Богиня нашла другой способ высасывания энергии, после которого наши тела разложились. Я сейчас живу лишь верой, что успею предупредить маму о надвигающейся угрозе, и того, что показал мне водоворот, никогда не случится. Время — река, значит, изменить поток возможно. Главное, чтобы не стало еще хуже.

— Мама… Нам нужно домой!

— Постойте! — окликнула нас русалка, когда мы были уже на полпути к выходу. — Подойди, Эвирисса.

Не хотя отпустив руку Шера, я направилась к русалке, подплывшей к берегу.

— Наш жемчуг славится не только защитными свойствами, но и подпитывает он неплохо. — промолвила она, снимая с хрупкой шеи ожерелье. — Возьми его.

— Я..

— Возьми! На твоих плечах нелегкая ноша. Тебе понадобится поддержка, дитя.

— Спасибо. — надломленным голосом произнесла я, принимая жемчуг в руки.

Соприкоснувшись с моей кожей, он почернел, но русалка успокоила меня, сказав, что подобная реакция нормальна. Как только жемчуг примет новую хозяйку, ожерелье станет прежним.

— Береги себя, Эвирисса. — голос русалки нагнал нас уже в тоннеле.

Мы так торопились выйти, что даже на темноту наплевали. Шер вел меня благодаря своему драконьему зрению, спасая от острых камней и выступающих булыжников из потолка.

Оказавшись на улице, мы быстро преодолели озеро и выплыли на берег. Там Алишер обогрел меня своим огнем и помог подсохнуть, прежде чем я залезла в одежду. Лес мы покинули в спешке, торопя и подгоняя лошадей, которые, чувствуя мои эмоции, сильно нервничали. Я хотела успокоиться, но сегодня… сегодня я не смогла. Благо хоть магии не бушевала..

— Папа, где мама!? — влетев в кабинет отца ураганом, спросила запыхавшаяся я.

Мы с Алишером прибыли недавно и успели заскочить лишь в покои родителей, но их там не оказалось, поэтому мы сразу побежали к кабинету отца.

— Должна отдыхать. — нахмурившись, промолвил папа.

— Ее нет в покоях! Где она, папа!?

— Эви, что случилось?!

— Я позже объясню! Сейчас помоги мне найти ее!

Толк у меток истинности, которые ставят драконы на свою пару, все же есть. Папа быстро смог определить место положения мамы, и мы, не став медлить, направились в отцовскую библиотеку, хранившую в себе великие труды магов всех измерений.

Торопилась к родительнице я неспроста. Еще там, у водоворота, видя будущее, я чувствовала, что оно совсем рядом. Я ощущала нависшую угрозу. Я знала, что это случится очень скоро.

— Луна?! — не успев переступить порог библиотеки, окликнул отец маму, но ответа не последовало.

— Нужно разделиться! — заключила я, и крутнувшись, побежала в ту часть библиотеки, где мама обычно читала мне истории о входящих.

Не нашла. Я чувствовала, что она была здесь: теплота ее энергии все еще витала в воздухе, но свечи были потушены, книги располагались на местах. Тогда я поспешила в еще одну секцию, которую больше всего любила мама, но застала там отца, только-только проверившего магический фон.

— Она где-то здесь. — сказал он, тяжело дыша. — Но я плохо ее чувствую.

— Библиотека огромна, как мы найдем ее здесь!?

— Найдем. — твердо заключил отец, и мы вновь, разделившись, ринулись на поиски.

Раньше я в удивлении раскрывала рот, восторгаясь размерами этого кладенца знаний, но сейчас я была готова проклясть их. Мы искали иголку в стоге сена. Магия мамы водила нас кругами словно намеренно. Каждый раз мы заходили в тупик. Время таяло вместе с моей выдержкой.

И почему я не видела в этом чертовом водовороте этот момент!?

Устав блудить, я пошла на отчаянный шаг. Сотворила запрещенное заклинание поиска на крови, которое сильно помотало меня, ибо я не была родной дочерью Луны, и только после оно привело меня в самую первую секцию, которую собрал папа много лет назад. Книги на стеллажах были самыми древними и опасными, таили в себе множество тайн. Я всегда боялась заходить сюда, и поэтому сторонилась эту часть библиотеки стороной.

Отправив к отцу и Шеру два огонька с сообщением, я стала ходить промеж стеллажей, пока в одном из проходов не наткнулась на потерявшую сознание маму. Рядом с ее телом лежало несколько раскрытых книг, по всей видимости, упавших тогда, когда мама потеряла сознание. Черные длинные волосы усыпали собой алый ковер и падали на бледное лицо. Воротник платья пропитался кровью, которая тут же привлекла мое внимание.

Опустившись на корточки, я трясущимися руками потянулась к маминой шее, заметив на ней кровавый знак, напомнивший мне татуировку Паури, горящую в ее лбу.

— Мама? — позвала я ее тихо, опустившись рядом с ней на колени и убрав с ее красивого лица волосы. — Мам?

Страх за родительницу склизкими щупальцами расплылся по телу. Покрывшись мурашками, я задрожала и, не выдержав, разрыдалась. Эмоции нахлынули лавиной. Магия мамы казалась настолько слабой, что даже я не могла ухватиться за нее, чтобы понять, что произошло.

Взгляд невольно наткнулся на раскрытую книгу. Шмыгнув носом и стерев с щек слезы, я взяла ее в руки и бегло пробежала по содержимому глазами. Горло сжал спазм, а по телу пробежала шальная магия, обдав меня холодом. Я не знала языка, на котором писали книгу, но название главы смогла понять сразу. Паури: мама искала информацию о ней.

Эта книга… от нее исходил такой холод, что мне стало не по себе. Меня передернуло от тех противных ощущений, что она приносила. Книга, каждая ее страница, буква были прокляты. Пропитаны ядом настолько, что ее в руки-то страшно было брать. Она пахла смертью. Она излучала тьму.

Не выдержав ее давления, и тем более шепота, который послышался с ее страниц, я отбросила книгу и брезгливо поморщилась. Руки словно покрылись смолой, а в носу встал запах смрада.

Шепот стал громче. Он наводил такой ужас, что от него сжималось нутро, а по спине ползал холодный озноб. Я дрожала так сильно, будто меня окунули в чан с ледяной водой и выбросили на сорокаградусный мороз.

— Эви! — голос папы, пробившись сквозь толстую пелену, застлавшую уши, вынудил меня перевести взгляд с книги на отца, уже сидевшего рядом с нами.

Я не слышала его, лишь видела, как двигаются его губы. Я словно бы