– Офицерам разойтись по своим частям! – приказал Квинтат, стоявший чуть впереди остальных на вершине холма.

Префект лагеря громко повторил приказ легата, чтобы его услышали все, и офицеры отрядов, которым выпало идти в наступление первыми, отправились к своим людям. Катон прошел часть пути с Валентом, отметив неизменную уверенность, с какой легат приветствовал своих подчиненных, и занял место справа от легионеров, несущих штандарты.

– Удачи вам, господин легат, – сказал Катон, коротко поклонившись.

– И тебе удачи, префект Катон! – кивнул в ответ Валент. – Покажите им, на что способны «Кровавые вороны»!

Легат повернулся и обратился с короткой речью к своим старшим центурионам в соответствии с давней командирской традицией. Иногда Катон поступал так же, но сейчас не видел в этом необходимости. Они будут сражаться изо всех сил, а банальная похвальба и призывы исполнить долг едва ли увеличат шансы одержать победу. «Лучше, – подумал он, – показать спокойствие и уверенность, доверившись их умениям и опыту». Поэтому Катон повел себя иначе, когда подошел к «Кровавым воронам». Сняв плащ, он отдал его Траксису и взял из рук слуги щит. По привычке он проверил его вес, затем расслабил плечи и кивнул слуге:

– Все готово… – Он замолчал и оценивающе посмотрел на фракийца. Утром префект принял решение о его будущем, и сейчас наступил подходящий момент, чтобы ему об этом сообщить: – Ты можешь оставить плащ в обозе и занять место рядом со знаменосцем: будешь ему помогать.

Траксис не сумел скрыть удивления:

– Господин префект?

– Ты верно мне служил. Хотя и не всегда с хорошим настроением, не так ли? – Катон рассмеялся, вспомнив, как Траксис заботился о нем с таким видом, словно страдал от постоянного похмелья.

В награду префект получил мрачную гримасу, которая тут же исчезла, и Траксис улыбнулся, радуясь удачному повороту судьбы. Быть помощником знаменосца означало, что он должен его охранять во время сражения, а если знаменосца убьют или он получит серьезное ранение, Траксис сам поднимет штандарт «Кровавых воронов». Новая должность предполагала полуторное увеличение в деньгах, а также освобождение от обычных нарядов. Ему больше не придется чистить отхожие места, собирать хворост и приводить в порядок снаряжение своего командира. Кроме того, теперь у Траксиса появлялся шанс получить должность опциона, а потом и декуриона. Фракиец смотрел на Катона, обдумывая открывшиеся перед ним возможности.

– А кто станет вашим слугой вместо меня?

– Я доверю выбор тебе, когда мы вернемся в Медиоланум. Нет причин для спешки. Я прошу лишь о том, чтобы новый слуга был не таким мрачным, как нынешний.

– Не самая смешная шутка, господин.

– Я знаю. Именно по этой причине я и решил тебя заменить.

Траксис ухмыльнулся и с довольным видом кивнул:

– Спасибо, командир. Я очень вам благодарен.

– В этом нет нужды. Я уверен, что из тебя получится хороший младший офицер. Поздравляю.

Траксис поспешно ушел с плащом Катона и оставил его в обозе, где готовили все необходимое для помощи солдатам, которые получат ранения в предстоящем сражении. Вскоре он вернулся с собственным щитом и занял место рядом со знаменосцем. «Кровавые вороны» уже построились с декурионами на правых флангах, и в морозном утреннем воздухе над их головами поднимались облачка пара. Лежавший на земле снег приглушал голоса и позвякивание снаряжения, и над армией повисла диковинная тишина. По приказу Катона они оставили копья в обозе – в таких сражениях меч удобнее.

Катон посмотрел на римские батареи, продолжавшие обстрел позиций варваров, перевел взгляд на частокол и с удовлетворением отметил, что в нем образовались многочисленные бреши. Затем его взгляд переместился вдоль вражеских укреплений к небольшому редуту, находившемуся напротив позиций «Кровавых воронов». Редут практически не пострадал, но возле него уже бросали якоря биремы, способные вести обстрел. Катон видел, как солдаты заряжают стоявшие на палубе баллисты, направленные на вражеский редут.

«Кровавым воронам» предстояло идти на приступ именно в этом месте. Если атака окажется успешной, когорта сумеет зайти с фланга, и с этой линией обороны будет покончено. Однако бирема слишком поздно заняла исходную позицию, и Катон разочарованно вздохнул.

Наконец, баллисты были заряжены, капитан корабля поднял руку, а когда он ее опустил, темные тяжелые стрелы полетели над водой, ударили в частокол, и во все стороны полетели обломки дерева. Команда успела сделать несколько залпов, когда раздался зов горнов и батареи прекратили обстрел. Однако матросы выпустили еще несколько снарядов, словно извиняясь за опоздание.

На заснеженном поле битвы повисла тишина, римляне ждали приказа о начале атаки. Над частоколом появились лица варваров, вернувшихся на свои позиции, – они готовились к обороне.

– Четырнадцатый легион! – проревел голос над рядами закованной в доспехи тяжелой пехоты, стоявшей слева от «Кровавых воронов». – Приготовиться к наступлению!

Легионеры подняли щиты.

– Вперед!

Передовые ряды всех когорт сделали первый шаг, за ними последовали другие, оставляя следы на девственно чистом снегу перед вражескими укреплениями. Потом прозвучал приказ о наступлении для фланговых когорт лучников и пращников, которые устремились вперед, готовые атаковать врагов, осмелившихся подняться над частоколом. Катон набрал в грудь побольше морозного воздуха:

– «Кровавые вороны», приготовиться… Наступаем!

Он пошел вперед, и его солдаты последовали за ним, сомкнувшись вокруг развевавшегося над их головами черного штандарта с красным вороном. Снег негромко поскрипывал под сапогами, когда они спускались по пологому склону к внешнему рву и земляному валу редута. В двухстах шагах впереди Катон видел вражеских воинов, готовившихся встретить римлян. Они являли собой разношерстную толпу мужчин в доспехах и без, размахивавших копьями, мечами и топорами. Несколько лучников поспешно натягивали тетиву или доставали стрелы из колчанов.

Центурия из когорты лучников обежала «Кровавых воронов» и остановилась перед рвом, чтобы выпустить стрелы. Варвары начали отвечать, и серое небо закрыли тучи тонких стрел. Тут у варваров было преимущество – они могли укрыться за частоколом, в то время как римляне находились на открытой местности, и им оставалось рассчитывать только на быстроту реакции и ловкость, чтобы избежать ранения. Удача отвернулась от некоторых из них; Катон увидел, как в плечо одного из лучников попала стрела. Бросив лук, он попытался ее вытащить и помчался к обозу, где ему могли оказать помощь и перевязать рану.

Катон услышал легкий свист и увидел, что в десяти шагах от него в снег воткнулась стрела. Он поднял щит до подбородка и продолжал идти вперед, даже не сбившись с шага. Мимо пролетела еще одна стрела, и он заставил себя сохранять спокойствие на случай, если его солдаты за ним наблюдали. Римские лучники начали расходиться в стороны, пропуская эскадроны «Кровавых воронов», маршировавших ко рву. Тонкие древки оперенных вражеских стрел взмыли в воздух, и в следующее мгновение Катону показалось, будто на снегу вырос сад из диковинных цветов. Он коротко улыбнулся этому сравнению, но тут заметил на палисаде целившегося в него вражеского лучника. Когда их глаза встретились, лучник натянул тетиву. Катон едва успел поднять щит и почувствовал, как железный наконечник пробивает кожу и куски склеенного дерева – в нескольких дюймах от его лица пронеслись щепки. Воздух наполнился стрелами и камнями, брошенными пращниками, – защитники редута старались вывести из строя как можно больше римлян, прежде чем те доберутся до частокола и начнется рукопашная схватка.