— Но я всегда мечтал, чтобы моя жена была такой, как ты, любовь моя, — красивой, горячей, нежной и ласковой… Бог мой… Когда я узнал, что ты стала женой другого — это было похоже на смертельный удар в сердце…

— Неужели ты вечно будешь упрекать меня за это?.. — обеспокоилась девушка и с тревогой уставилась на князя потемневшими глазами.

— Теперь я знаю все и не могу судить тебя.

— Забудь о том. Все злое ушло от нас вместе с огнем погребального костра Гуннара… Прости мне свою боль…

— Не наша вина, что мы попали в жернова судьбы. Но от любви даже она не смогло нас избавить. За эти полгода, что мы провели здесь, в Переяславле — вместе, но порознь — я понял, что буду желать тебя всегда. Только ты мне нужна. Боже, из-за своей обиды, ревности и недоверия я чуть не потерял свою любовь…

И вновь трепещет тело от ласк и поцелуев, а в ушах звенит любимый голос. Но можно ли поверить, что счастье больше не ускользнет?..

* * *

Малиновый свет соскользнул с алтаря, лишь только они подошли к нему. Стены церкви были холодными и темными, но Купава чувствовала легкость и тепло, словно купалась в лучах чудного света. Священник прочел над их склоненными головами положенные слова обряда и осенил Святым Крестом молодых князя и княгиню.

Позвезд повернулся к своей супруге и, глядя на нее влюбленными глазами, произнес свою клятву:

— Я беру тебя в жены. В мой дом, в мою постель, во все уголки моего сердца. Я клянусь душой и телом заботиться о тебе и защищать от зла.

— Обещаю сделать твои дни и ночи бесконечно долгими и счастливыми! — прошептала она. — Люблю тебя.

Когда умолк свадебный пир, честные гости проводили молодых в опочивальню. Слуги заранее позаботились о том, чтобы новобрачные смогли вволю поесть после застолья, на котором по древнему обычаю им не дозволялось прикасаться к еде, а также успели наполнить душистой теплой водой деревянную бадью. Уж больно душным и жарким выдался свадебный день.

Освободившись от одежды, молодые с наслаждением погрузились в эту купель и долго плескались в ней, не забывая одаривать друг друга ласковыми поцелуями. Затем, обернув мокрые тела в мягкие покрывала, они уселись подле распахнутого оконца и при свете далеких зарниц принялись поглощать все подряд: и запеченную рыбу, и ароматное мясо с душистыми травами, тушеные овощи, свежие фрукты и восточные сладости, запивая легким вином.

Когда наступило насыщение, Позвезд открыл шкатулку из слоновой кости, достал невесомую кружевную шаль, расшитую розовыми жемчужинами, и укутал в нее свою любимую.

— Кончилось все плохое, недоброе. Позади остались потери, и пусть порой болит сердце, но вместе мы справимся со всеми невзгодами…

Был поздний час, спали, упившись медами, бояре и простой люд. Время от времени перекликалась стража на башнях. По темному небу плыл огромный серебристый месяц, звезды горели в небесной тишине и ярко отражались в водах Днепра…

Но внезапно на месяц паутинкой набежала легкая тень от облака, и тут же сорвалась с места и ринулась к земле сияющая радужным светом звезда… А вслед за ней помчались и другие: алые, зеленые, синие, желтоватые… Срывался из бездонной глубины неба бесчисленный звездный ливень и, пылая, струился к земле…

— Смотри! Само небо приветствует нашу любовь и славит тебя! Из небесных глубин сыплются звезды в твою честь, радость моя! Будь счастлива, моя княгиня!

Позвезд неслышно смеялся над трепетом Купавы, не понимая, почему так дрожит ее душа. А девушка смотрела на ослепительный звездопад и, все еще не веря своим глазам, шептала:

— Звездный дождь любовью в душах обожженных отзовется… И сгинет проклятие гречанки…

Звездный ливень окончился, очистился лик светлого месяца, и опочивальня наполнилась ярким голубовато-лиловым сиянием.

— Теперь я верю в наше счастье, любовь моя… Разогнали звезды грозовые тучи, нависшие над ними… Да будет благословенна Купальская ночь! И звезды, что сияют над нами!

Обнаженные руки простерлись к Позвезду. Кружевная шаль соскользнула с женских плеч на пол, и весело застучал по половицам жемчуг.

* * *

Напрасно надеялись Позвезд и Купава, что мир и любовь снизойдут на землю Русскую.

Уже через год вернулся в Киевские земли Святополк окаянный со своим тестем Болеславом польским, а Ярослав с небольшой горсткой людей бежал в Новгород. Собирался он отправиться еще дальше, к тестю своему Олафу шведскому, но возмутился новгородский люд и не выпустил своего князя за море.

Получил король польский свой лакомый кусок — юго-западные земли Руси, но не торопились ляхи покидать Киев и прочие города. И начал Святополк войну против прежних соратников. Только тогда Болеслав покинул Русь, забрав с собой княжну Предславу и сделав ее наложницей.

Вскоре и Святополку пришлось вновь бежать из родных мест — Ярослав собрал огромное войско и разбил войско брата окаянного на берегах реки Альты, невдалеке от тех мест, где был убит князь Борис. И не выдержал разум Святополка — сошел князь с ума, призраки убиенных князей стояли над ним с тихим укором в глазах, и укор этот сжигал сердце проклятого всеми князя.

Но и теперь Ярославу нелегко было удержать в своих руках все земли русские — первым воспротивился подчиниться ему окрепший племянник Брячислав полоцкий. На короткое время ему даже удалось захватить Новгород.

Но еще большим противником для Ярослава стал Мстислав тмутараканский. Выждав время, отправился Мстислав Красивый походом на киевские земли. Два года продолжалось противостояние между могучими князьями, но до сражения дело не дошло. Договорились они поделить меж собой земли русские, и взял Мстислав не только Чернигов, о котором долго думал, но и все прочие города на левой стороне Днепра. А несколько лет спустя братья и вовсе, объединив войска, отвоевали у Болеслава польского те земли, что он получил от Святополка. Только прав оказался Туранбей — счастье полным не бывает. Простудился и умер единственный сын Мстислава Евстафий, а потом и сам князь ушел в мир иной, не оставив наследников.

Регелинда, вдова Святополка, вернулась к отцу. Здесь она сумела отправить в монастырь свою сестру и вышла замуж за ее супруга маркграфа Германа.

Вдова Владимира Эльжбета осталась в Киеве и тихо жила там после прихода к власти Ярослава, который относился к ней с уважением и озаботился о судьбе ее дочери Марии Доброгневы — она стала женой мазовецкого короля Казимира. Сын Станислав правил от имени Ярослава в Смоленске, но прожил недолго.

Судислав псковский был посажен Ярославом в поруб и просидел там более двадцати лет. Мало кто знал причину столь сурового суда, но люди шептались, что пострадал Судислав из-за интриг князей полоцких — Брячислава и сына его Всеслава Вещего, которые славились своей волшбой и непокорным нравом. Вместе с ними Судислав ходил в поход на Новгород, но только он один и пострадал от гнева Ярослава, а князья полоцкие заслонились от киевского князя болотами да туманами синими.