знаю с самого начала школы. Ты вообще умеешь удивить! Давай, тогда наберем моего отца — он поможет. Сам решит вопрос или выйдет на Торопова. Да, кстати, твой эйхос вообще где?

— Нет, Бориса Егоровича трогать мы точно не будем — есть решение попроще. И моего эйхоса больше нет. В лучшем случае я его выронил в эримике извоза, когда ехал за тобой. В худшем на посадочном поле, где тебя затянули в виману, — худшим этот вариант я назвал потому, что мой эйхос могли найти там соратники лже-барона Кузьмина. Было бы очень скверно, если сообщения, хранившиеся на моем эйхосе, попали им в руки. Особенно сообщения от Торопова и Майкла. — Сделаем так, — продолжил я, — отправлю сообщение Элизабет, чтобы она срочно передала его Торопову, но… — договорить мне не дала Ольга.

— Великолепно! Ты не знаешь номер Елены Викторовны — своей мамы, но зато, помнишь номер своей любовницы-иностранки! Какие интересные приоритеты! — вспыхнула она, в этот момент со стороны завала что-то загремело.

— Идем отсюда! — я потянул Ковалевскую дальше по проходу. — Идем, идем! Потом мне расскажешь о правильных приоритетах!

— Мой номер ты знаешь⁈ Только попробуй сказать, то нет! Я очень сильно обижусь, если номер Элизабет для тебя важнее, чем мой! — княгиня дернула меня за руку призывая к ответу и не обращая внимания на грохот за спиной.

— Оль, так, давай в сторону эмоции! Знаю номер Элизабет лишь потому, что я сам покупал ей эйхос и в лавке предложили выбрать удобный номер. Только и всего. Нет никаких приоритетов. Кстати, чтоб ты успокоилась: я не знаю номер своего эйхоса — это ответ насчет приоритетов. И не надо ставить на один уровень важность для тебя человека и какого-то номера, который может много раз поменяться. Согласна? — я обнял ее, остановившись и оглядывая каменное изваяние и черным ртом-дырой. Глазницы идола ацтеков также были темными дырами. — Не будем обсуждать эти пустяки, — продолжил я. — Есть еще две проблемы. Эйхос может не отправить сообщение из подземелья — здесь все зависит какой слой земли над нами. Проблема вторая: прибор не наш, у него наборные лимбы на языке ацтеков. Я не знаю их систему счислений, но чуть позже разберусь. Отойдем в более удобное место, может найдем зону, где есть хоть какая-то связь, — я глянул на экран прибора — на нем по-прежнему не было значка модулированного сигнала.

— Ну-ка дай мне, — Ковалевская взяла эйхос, опережая меня, подошла ближе к светляку. — Елецкий, ты, конечно, умный мальчик, но здесь… — она постучала пальцем по обратной стороне прибора, цифры дублированы на нашем языке или английском, если угодно.

Я поспешил к Ольге и, хотя светляк тут же отплыл в сторону, различил, что с обратной стороны наборные лимбы имели вполне понятное обозначение.

— Отлично, ты, конечно, умная девочка, — передразнил я ее. — Будем считать, одна проблема закрыта, теперь ищем место, где есть связь, и этим займешься ты: почаще поглядывай на экран. А я постараюсь сделать так, чтобы встреча с нашими врагами не стала неожиданностью. Дальше идем тихо, без лишних разговоров.

Ольгу отличает от большинства женщин то, что она почти всегда понимает меня правильно. Она тут же замолчала и пошла за мной, старясь ступать тише по неровному, клонившемуся вниз проходу. Иногда я оглядывался, видя, что княгиня исправно поглядывает на экранчик эйхоса. Поскольку проход вел нас все глубже и глубже, шансы найти место, где можно выйти на связь, таяли и меня это заботило все сильнее. Я не знал, когда к Светлане снова нагрянет заносчивый мерзавец Голдберг, и не слишком понимал, в чем их конфликт. От этого незнания тревога нарастала и в голову лезли неприятные мысли.

Я даже подумал, не обратиться ли снова обратиться к Артемиде. То, что моя возлюбленная Охотница услышала меня прошлый раз само по себе было чудом. Ведь ясно всем, боги глухи и слепы к тем областям земли, где нет их храмов.

— Саш… — шепотом оборвала мои мысли Ольга.

Я обернулся.

— Там что-то происходит. Похоже на грохот, — она указала назад по проходу.

Я и сам слышал этот звук, похожий на обрушение свода. Возможно, после хитрости Афины, роботы их десанта попытались расчистить проход эрминговыми поражателями или гранатобоями и еще больше обвалили тоннель за нами, а может им все-таки удалось пробить какую-то брешь, в которую протиснуться люди, и тогда для нас ждут большие неприятности. Ведь мы ушли не так далеко, двигаться вперед быстро нам крайне нежелательно: можно нарваться на храмовых стражей или воинов Яотла, сбежавших в подземелье вместе со жрецами.

Кроме того, в подобных местах вполне могли ожидать смертельные ловушки. Ацтеки любили ими обустраивать тайные ходы в своих храмах и подземельях. Обычно ловушки ставились на пути к месту, где находилась сокровищница или какая-то святыня. Я не знал, куда ведет этот ход, что нас ждет впереди. Мелькнула даже не очень приятная мысль: «а есть ли там вообще выход?». Быть может те люди, которые находились в храме до того, как мы ворвались в него, ушли каким-то иным путем. Ведь могли здесь быть иные проходы, а не только тот, что обнаружила Афина.

— Постоим немного, — сказал я Ковалевской. Поймав ее удивленный взгляд, пояснил: — Есть такая магия: чувствовать происходящее на расстоянии. Далеко я не могу, но насколько выйдет.

Закрыв глаза, я прислонился спиной к стене. Гладкий камень приятно охлаждал вспотевшую спину. Почти полностью перейдя на тонкий план, я начал расширять сферу внимания. Здесь было довольно много астральных сущностей, но они меня не интересовали. Можно было бы поймать одну и превратить в лазутчика, но на это уйдет время при очень сомнительном результате — пока я не видел явной пользы от астрального помощника.

Я стал расширять сферу внимания дальше и добрался до небольшого подземного зала впереди. Разумеется, видеть в привычном понимании я его не мог, но точно знал, что это довольно просторный зал с высоким сводом и там есть люди: может быть жрецы, может воины Яотла или еще кто-то. Их шестеро или семеро. Увы, неприятное открытие, учитывая, что магического резерва у меня