моей речи. Ну да, каюсь. Я очень люблю театральные эффекты. Куда же без них? Но это — незначительная награда за проделанную нами с Мари работу.

— Итак, давайте разберёмся с каждым из присутствующих, чтобы понять, что же случилось с Розалией, это нам необходимо, поверьте.

Я обвёл всех взглядом и начал с герцога Альба. Муж.

— Вы, Ваша Светлость, уже давно не любили свою супругу, и у вас обоих была своя личная жизнь. Повод ли это для убийства? Скорее — нет. Обоих всё утраивало. Только вот Розалия начала выходить за рамки приличий: принимала любовников у вас под носом в вашем же собственном особняке; устраивала обряды тёмной магии, и это снова у вас под носом. Нравилось ли это вам? Сильно сомневаюсь. Хотели бы вы избавиться от нелюбимой и ставшей к тому же жутко неудобной супруги? Я думаю, что — да. Она перешла все мыслимые границы дозволенного. На староиспанском есть красивый нюанс. Он звучит как casa solar. Дом родной семьи. При этом перевод его дословно — сasa «дом», а solar «солнечный». Получается Дом твоего солнца. Именно так у нас принято называть родовые гнёзда. А ваша супруга только и делала, что оскверняла его.

Я повернулся к старому дворецкому Мигелю Сантьяго-Переда.

— Именно по этой же причине вы не любили вашу хозяйку. Она не испытывала к дому, в котором вы много лет жили и работали, никакого почтения и уважения. Обряды тёмной магии, которые она проводила, и после которых вы вынуждены были приводить комнату в порядок, сильно подтачивали ваше и без того некрепкое здоровье. Вам не так много времени осталось провести на этом свете, а она и его забирала с каждым обрядом. Вы боялись, что умрёте, и дом, который вам так дорог, останется беззащитен перед неуёмной жаждой Розалии. Поэтому ваши слёзы над её телом — можно рассматривать, скорее, как слёзы облегчения.

Я обернулся к дивану, где сгруппировались возле кардинала гости, ища у него защиты. И начал я именно со старого кардинала:

— Вы стары и многоопытны, Великий Инквизитор, но это ни в коей мере не помогло Герцогине Альба. Вам, возможно, следовало бы оставить свой пост и передать его более молодому и более энергичному служителю Храма, который смог бы не допустить подобного безобразия. Вы не только не видели творящегося, но даже когда обряд проходил в вашем присутствии, не смогли принять мер. По роду вашей деятельности вы обязаны отслеживать следы тёмной магии. Когда вы делали это в последний раз? Да я практически уверен, что у сидящей рядом с вами Арабелы де Сильва — этих следов более, чем достаточно. Вы не выполняли свои прямые обязанности и не давали это делать другим, продолжая занимать этот пост.

Я перевел взгляд на девушку, что сидела рядом с кардиналом и сжимала в руках платочек, собираясь зареветь. Только вот её слезы ни на кого в этой комнате давно не действуют.

— Арабелла, детка. Розалия с её неуемной фантазией и тягой к приключениям втянула тебя в эту историю с вызовами демонов и ритуалами тёмной магии. Ты уже хотела бы, возможно, и выбраться. Только не могла, да и Розалия не выпускала. Вы обе влезли в это, и как выплывать ты не знала, но всё же понимала, что это путь к разрушению. Самой тебе было не вылезти и помощи ждать было не откуда. Оставались только решительные меры. Ты мечтала об исчезновении Розалии из своей жизни, надеясь на прекращение того, что с недавних пор тебя так пугало.

Я обернулся к моему другу и, как я надеюсь, будущему шаферу.

— Хакобо. Мы уже это обсуждали. Ты не помог, не вмешался, не принял мер. Можно ли тебя за это осуждать? Другие были обязаны в силу своей профессии, более близких родственных связей или обязательств. Тебя можно обвинить только в равнодушии и бездействии. Опасно ли бездействие? Да по большому счету нет, только в нашем случае, это привело к смерти Розалии и, возможно, и к другим последствиям, которые как снежный ком покатились с вершины.

Я обернулся к сладкой парочке, что сидела совершенно расслаблено и самоуверенно думала, что уж на них-то у меня совершенно точно ничего нет. А зря:

— Графиня Каталина Кастильо-Фьель. Вы ненавидели Розалию лютой ненавистью. Сам её титул вызывал у вас агрессию и неприязнь. В своё время ваша мать соперничала с Белой Герцогиней Альба за звание самой красивой, самой роскошной женщины Мадрида, женщины, к ногам которой министры бросают состояния, а художники пишут с них шедевры, что остаются в веках. И ваша мать проиграла. Белая герцогиня Альба вошла в историю, как муза великого Гойи, а вот вашу мать, если и вспоминают, то только по недоразумению. А тут ещё и новая герцогиня Альба, носящая так ненавидимый вами титул, принялась шантажировать вас и уговаривать принять участие в сомнительном обряде. Прибавило ли вам это любви к ней? Нет, не думаю. Вы же планировали её убийство, не собираясь терпеть шантаж? Ведь именно по этой причине вы приблизили к себе Эскамильо де Салаверри? Вы планировали нанять его для убийства Розалии. А Ты Хабанера? Ты ведь сделал бы это? И даже не ради денег, а просто ради того, чтобы выслужиться перед Каталиной Кастильо-Фьель. Не так ли?

Я сделал паузу. Кто у нас дальше? Воровка. Ну, тут всё более или менее понятно, так что много времени не займет.

— Баронесса Айседора Остен-Сакен, вы безрассудно смелы и дерзки. Ваша любовь к приключениям и желание пройтись по тонкому канату дозволенного — выше всякого здравого смысла. Вы можете почти всё: и похитить семейные драгоценности, а потом удирать по крышам; и чинно обедать в знатном семействе, а потом обчистить сейф хозяина, забрав из него все деньги; и прогуливаться в квартале воров и убийц, стремясь найти нового скупщика краденного. Вы — авантюристка до мозга костей. Могли ли вы убить Розалию, если бы она встала на вашем пути? Да легко и непринужденно. И угрызения совести вас бы не мучали. Вы испытывали к Розалии презрение, граничащее с ненавистью. Ей-то всё было преподнесено на блюдечке, тогда как вы выгрызаете «своё» каждый божий день зубами и когтями. Именно поэтому вы и приняли предложение от маркизы Молинс. Ну как же? Ещё один вызов.

Я повернулся к маркизе Молинс.

— Дорогая Марианна. Вы здесь оказались тоже ведь не случайно? Ваши увлечения, давно переросшие в навязчивую страсть, не могли не начать разрушать ваш разум. А безумие почти всегда рождает агрессию