Он услышал, как они приближаются, задолго до того, как увидел их, несмотря на то, что лежал в своем орлином гнезде. Мягкая поступь сапог из оленьей кожи, приглушенный стук оружия по бедрам. Они старались особенно не шуметь, в чем и преуспели. Если бы вокруг раздавались другие звуки ночной жизни, кроме редкого кваканья лягушек и уханья филинов, он мог бы их и не расслышать. Большинство людей тоже не услышало бы их, какой бы тихой ни выдалась ночь, но Старри обладал необычайно острым слухом, что, как он давно усвоил, являлось отличительной чертой людей с нарушениями психики.

Он пошевелился медленно и осторожно, забыв, что остальные еще не уловили того, что отчетливо различал он, и выглянул из-за края соломенной стрехи. На вымощенной досками дороге метался свет факела, там двигалась группа людей, но их самих от него скрывали близстоящие дома. Он решил, что, судя по звуку шагов, их должно быть около десятка. Он застыл в своем гнезде, невидимый с земли, когда заметил, как они появились из-за угла соседнего дома. Они остановились и огляделись по сторонам, а потом заговорили, но так тихо, что даже Старри уловил лишь бессвязное бормотание.

«А ведь я вас знаю, — подумал он. — Суэйн и Суэйн. Из Хедебю. Пришли задешево получить свои мечи? Как я вас понимаю».

Суэйн нес факел и, похоже, был главным. Он показал на дом Йокула, что-то негромко сказал остальным, они вошли в ворота и гуськом двинулись вдоль стены. Старри почувствовал, как заискрилась и зашипела его душа, словно смолистое сосновое полено, брошенное на жаркие угли.

Одиннадцать. Он насчитал одиннадцать человек. А внутри дома были Торгрим и Харальд. И еще Йокул, крупный здоровяк, но Старри не знал, умеет ли он сражаться. Ну и он сам, разумеется. То есть примерно трое на одного. Впрочем, расчеты подобного рода никогда особенно не занимали Старри. Было бы куда лучше, если бы Суэйн привел с собой больше людей, тогда драка вышла бы еще замечательнее, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Шагая по тропинке, датчане почти перестали соблюдать тишину, словно сам факт того, что они нашли дом, уже означал победу. Они крались вдоль стены гуськом, Суэйн впереди, а Суэйн с факелом шел следующим. Старри нашарил в соломе боевой топор и короткий меч. Вот Суэйн и Суэйн скрылись из виду за углом дома, но он услышал, как один из них подергал дверь.

«Они же разбудят их», — подумал Старри. Он полагал, что даже после столь бурных плотских утех, которым предавались оба, и Харальд, и Торгрим, они не проспят приближающуюся опасность. Он подполз к самому краю своего гнезда. Врагов было много, и все они стояли спиной к нему. Он захватит их врасплох, если обрушится на них сверху вниз, подобно хищной птице. От предвкушения битвы у него даже закружилась голова.

А потом он остановился, потому что вспомнил. Торгрим Ночной Волк. Старри уже давно решил, что постарается стать похожим на него. Он должен думать. Там, где Старри Бессмертный ринулся бы в бой очертя голову, Торгрим просчитал бы свои действия на пять шагов вперед, предвосхитил бы результат и составил бы план. Пусть даже у Торгрима это получалось бессознательно, пусть даже он сам не отдавал себе отчета в этом, Старри все понимал прекрасно. Старри уже узнал от Торгрима, что настоящие битвы всегда выигрывает голова, а не руки. И он поклялся, что будет вести себя так же.

«Ну, и что мне делать?» — подумал Старри, но не успела мысль эта оформиться у него в мозгу, как Суэйн ногой ударил в дверь дома Йокула. Старри услышал, как застонало дерево, протестующе заскрипел металл, а изнутри донесся удивленный вскрик.

«Что же мне делать?» Слова эти громким эхом отдались в ушах Старри. Каждая жилка в его теле криком кричала и требовала, чтобы он прыгал с крыши и вступал в драку. Последние двое в цепочке умерли бы раньше, чем поняли, кто сразил их, а следующие двое прожили бы на пару секунд дольше. Как просто все было до того, как он поклялся продумывать свои действия до конца!

Еще один удар в дверь, и снова протестующе застонало дерево. Он услышал, как взревел Йокул и как сталь лязгнула о сталь. «Все хорошо, все хорошо, все хорошо…» Враги превосходили их числом, и к датчанам в любой момент могло прийти подкрепление. «Все в порядке… но нам нужны люди», — нехотя признался он самому себе.

Старри огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Он уже достаточно узнал Дуб-Линн, чтобы понимать: даже смертоубийство не заставит соседей поспешить на помощь. Подобное случалось слишком часто, и викинги предпочитали не вмешиваться в чужие дела.

Ему показалось, что факел погас, и Старри понял, что убийцы вошли в дом. Он почувствовал, как нервная дрожь пробежала по его телу. О, Хель и тролли забери все эти размышления и планы! Он уже собрался было спрыгнуть вниз и ввязаться вдраку, как вдруг заметил чье-то лицо, совсем маленькое личико, осторожно выглядывавшее из дверей соседнего дома. Старри узнал младшего сына тамошней семьи, очень любопытного мальчугана; тот часто наблюдал за работой Йокула. Да и со Старри он разговаривал часто и подолгу.

Старри слез с крыши, двигаясь быстро и уверенно, словно белка. Внутри разгоралось настоящее сражение. Он слышал крики и лязг клинков. Кроме того, до него донесся и густой запах крови.

— Эгиль! Эгиль! — громким шепотом позвал он, про себя удивляясь тому, что вспомнил имя мальчика.

Эгиль осторожно вышел из тени, испуганный и полусонный, и подошел к изгороди, разделявшей их участки.

— Да? Что там происходит?

— Небольшая ссора, ничего серьезного. — Старри облокотился на плетень, пытаясь выглядеть как ни в чем не бывало, чтобы не напугать ребенка еще больше. — Помнишь моего приятеля Нордвалла? Ну, шведа?

— Нордвалла Коротышку? Этого чокнутого?

— Да, его самого… — Из дома Йокула донесся чей-то дикий крик, лязг оружия и звук падения тяжелого тела. Старри вновь повернулся к Эгилю. Мальчик теперь испытывал настоящий страх. — Нордвалл наверняка сидит в медовом зале, — продолжал он. — Беги туда и скажи ему, что он нужен мне здесь, вместе с остальными. И пусть поторапливаются.

Эгиль явно растерялся и опешил. Он покосился на дом Йокула, из которого по-прежнему доносился шум отчаянной схватки, а потом на свой собственный дом, где все было тихо и спокойно.

— Уверен, что твои родители хотели бы, чтобы ты мне помог, — сказал Старри. — Вот, смотри… — Он снял с руки золотой браслет, который носил выше локтя. Простой и безыскусный, он был отлит в форме змеи, пожирающей собственный хвост. Старри протянул его Эгилю. — Покажи его Нордваллу, чтобы он не сомневался, что это я послал за ним. А потом можешь оставить его себе.

Глаза у Эгиля от удивления полезли на лоб. Это была непомерно высокая плата за пустяковое поручение, но Старри не придавал особого значения таким вещам, как золото и серебро. Эгиль выхватил браслету него из рук, поспешно кивнул в знак того, что все понял, и стремглав бросился в темноту.

Старри выпрямился, чрезвычайно гордясь своими разумными действиями. «Оказывается, я тоже могу планировать», — подумал он. Изнутри дома кузнеца донесся рев, который наверняка издавал Иокул, потом послышался голос Торгрима, приглушенный, но отчетливый: «Йокул, черт тебя подери, отойди в сторону!» Рев Йокула сменился жалобным стоном, полным боли, и Старри понял, что пришло время действовать. Поначалу он решил было ворваться в дверь, но до нее было слишком далеко, и, кроме того, те, кто умел думать, часто использовали фактор неожиданности. Этому он тоже научился у Торгрима.