пламенем в Аду. И девушку можно поздравить, я назначил ей личного чёртика в лице Ани.

Вот только что с этими-то делать? У меня даже тортик в рот не лезет, настолько противно находиться рядом. И не проклясть же, сила Рейны защищает их. Ну или потратить на это много сил, однако они того не стоят. Проще убить.

— Александр. Мы очень надеемся, что вы прислушаетесь к нам, — заявил бородатый мужчина в красной мантии. Сидел он на диване напротив меня, как и два других.

— Причина? — приподнял я бровь. — Вы просите наши рода отказаться от прибыльного бизнеса. Мне нужна веская причина.

— Вы не поссоритесь с церковью, — ухмыльнулся бородач, а два его товарища кивнули.

— Значит, я должен, потому что должен? — поинтересовался я, а в ответ получил три улыбающиеся рожи. — Ладно, тогда подойду к этому вопросу с другой стороны. Почему меня должна волновать ссора с церковью?

— Вас просто не будут пускать в храмы, а также вы попадёте в Чёрный лист. Никакие услуги ни вам, ни членам вашего рода, — с некой надменностью в голосе и на лице заявил бородатый.

— Хорошо, — кивнул я.

— Рад, что мы нашли с вами общий язы…

— Хорошо, давайте ссориться, — уточнил я, а бородач застыл. С недоумением он уставился на меня, мол: «В смысле? Ты псих?». — Вы забыли, что я светлый маг? Я исцеляю, изгоняю злых духов, уничтожаю нежить и демонов. Зачем мне и моему роду церковь? Между усилением рода и отношением с вами я, как и любой независимый аристократический род, выбираю первое.

— Вы забыли, что также станете врагом для всех благочестивых граждан и аристократов, — добавил худощавый инквизитор. Я же не смог сдержаться и рассмеялся. — Что вас смешит?

— Вы, наверное, из Византии да? Удивлён, ведь ваш русский идеален.

— Мы из Византии, да, но родились в Российской Империи.

— Что ж… Тогда понятно, почему вы не понимаете. А смеюсь я из-за вашего заявления. В наших землях, когда в любой момент могут открыться врата, а на город напасть Волна, сила рода — это главное. Никто в здравом уме не будет со мной ссориться из-за церкви. Ну а те, кто может, уже и так враждуют со мной. И ещё что я скажу… Простите, но вы себя в зеркале видели?

— Вы хотите нас оскорбить? — поинтересовался бородач.

— Не только жрецы видят черноту души. Мне тоже доступна эта способность, и, честно говоря, я ещё не видел людей со столь чёрными душами. Поэтому мне интересно, как так вышло, что Великой Богине служат такие, как вы? Вы точно служители церкви?

— Да. Мы служители церкви, — нахмурились все трое, но самообладания не потеряли. — Наша служба заключается в поиске еретиков и пособников злых богов.

— Тогда вы очень плохие служители! — я вновь рассмеялся, даже за живот схватился. Мужчины начали злиться. Пусть злятся. — Вот не надо на меня так смотреть. Думаете, я не знаю из-за чего чернеет душа? Вы убийцы. Вы убиваете невинных.

— Мы не собираемся обсуждать с вами нашу службу, но всё куда сложнее, чем вы думаете.

— Плевать, — пожал я плечами и отпил чаю. Остыл уже… — И я до сих пор не понимаю, как еретики и пособники злых богов относятся к тому, что я делаю. Больше похоже, что вы работаете на наших конкурентов.

— Мы служим лишь Богине! — вспылили все трое.

— Да что вы говорите! — я аж удивился. — А когда меня похитили ваши «братья» и утащили в Константинополь, они тоже всё это делали во имя Богини? Хотели, чтобы я оплодотворил им там всех жриц.

— Всё во имя Богини, — одновременно ответили они.

— Хм. Отличная позиция. Можно творить любое зло и оправдывать его, что это во имя Богини, — на лице моём появилась широкая улыбка. — Вот только вы глубоко заблуждаетесь. Если бы всё это было оправдано, Богиня не гневалась бы на вас, и душа не чернела. А так… Всё, что вы говорите полная ху***! Не надо мне вешать лапшу на уши! Вы или называете мне логичную причину, почему я должен последовать вашей просьбе, или вы идёте нахрен. Я ясно выразился?

Мужчины выглядели озадаченными, кажется, я немного пошатнул их уверенность в своей «непогрешимости». Сразу видно фанатичных психопатов. Убедили себя, что им всё можно, раз они это делают ради Рейны. Идиоты.

— Если мы расскажем вам истинные причины, нам придётся вас устранить как носителя опасных знаний.

— Опасных? О Дьяволе, к примеру, весь мир знает. А я, если что, был в другом мире, в который этот Дьявол затянул меня и целый круизный лайнер. Ну? Давайте расскажите мне об опасных знаниях, — кажется, они не особо и собирали информацию, вон, как удивились. — Я видел других богов, другие расы, я был в мире, где люди, такие, как мы с вами, считаются дикарями, которых убивают и презирают.

— Значит, по-хорошему не хотите? — прорычал бородач, видимо, поняв, что меня не уговорить.

— Вы мне угрожаете? Хотите силой померяться? — я ухмыльнулся, после чего указал на стену. — Я могу прямо сейчас вас всех убить и буду в своём праве. Закон на моей стороне.

— Закон? — все трое рассмеялись. — Мы инквизиторы! Мы выше закона! Мы служим лишь Богине, именно она правит нашим миром, а не жалкие короли и императоры.

— Чернота ваших душ говорит, что вы служите далеко не богине. Поэтому я обвиняю вас. Вы еретики! Тот, кто служит Богине, не может иметь столь чёрную душу, ведь, по сути, он идёт против неё.

— Ты? Обвиняешь нас? — рассмеялись все трое и поднялись, активируя магический барьер. — Мы, святая инквизиция, обвиняем тебя и приговариваем к смерти!

Троица выхватила мечи, а после застыли.

— Ч-что… ты сделал… — тот который бородатый, сперва начал бледнеть, а после синеть. Блёклый золотой свет раз за разом покрывал их тела. Кажется, пытаются исцелиться.

— Яд, — обвёл их взглядом и ухмыльнулся. — Не ожидали, да? И никак не лечится? А всё, потому что вы слабы, ваши души гнилы, и святая сила попросту подавлена этой гнилью. Это наказание за ваши грехи. Вам не попасть в Рай, ваше место в Аду.

— Сво… лочь…

— К слову, торт, к которому вы не притронулись, содержал противоядие. Я уже не раз говорил, что человек, любящий торты, не может быть злым. И наоборот… Так что зло будет наказано.

Инквизиторы выглядели так, будто хотят плюнуть мне в лицо. Но, нет, они и рта раскрыть не смогут, впрочем, даже стоять им было не в силу.

Миг спустя они упали и померли… Что ж. Это было легко.

— Уверен? — в комнату вошла