приму душ, переоденусь, мы присядем, и вы мне обо всем расскажете. – Она отсутствовала минут двадцать. – Что вы решили со школой? Я буду дома до понедельника. Мы можем поехать и все купить. Несите бумагу, будем писать, что нам нужно в первую очередь. – Нина, как Александр Сергеевич? – спросила Карина у Нины в отсутствии детей.

– Мы практически с ним не виделись, но видно, он очень за Вас переживал. Ужинали мы без него, к завтраку спускались, когда он уезжал. Он играл с ребятами перед сном, а я старалась ему на глаза не попадаться. Я многого не знала, и не знала, как себя с ним вести. Скажите мне правду: он виноват в том, что случилось?

– Нет. Его вины в этом нет. Если бы ни ошибка медиков, этого можно было избежать, приняв необходимые меры. Как ребята к этому отнеслись? Малы они еще для таких новостей. Как можно им доходчиво объяснить: что случилось и почему?

– Трудно. Максим не разговаривал с отцом, пока не увидел вас в больнице, ну, а Соня за компанию молчала. Мы были в школе, ребятам там понравились. Школа небольшая, но новая. Я записала основные моменты, – продолжала Нина и рассказала подробно о посещении школы. – Карина Анатольевна, мне, что делать в этой ситуации?

– Нина, в нашей жизни ничего не меняется, – сказала Карина, глядя на нее. – Или есть изменения у тебя?

– Нет. Я подумала, в такой ситуации супруги ищут крайнего и часто расходятся, пусть и ненадолго.

– Успокойся. Нам это пока не грозит. Ты нам нужна. Я выйду в понедельник на работу, и все, надеюсь, будет как раньше. У нас нет проблем с мужем, у нас было небольшое недопонимание. Как думаешь, когда нам лучше заняться покупками для ребят? – Присаживайтесь мои хорошие. Я хочу выслушать вас по очереди. Чуть позже мы займемся обедом и ужином, – говорила она уже детям, не услышав ответ Нины на свой вопрос.

День прошел в домашних заботах и хлопотах. Карина поняла, что собрать ребенка в школу не так просто, как это кажется на первый взгляд. Обувь в школу, на физкультуру, сменная обувь, форма, спортивная форма, рюкзак, тетради и прочая канцелярия и все это для двух разнополых детей. Кроме того, нужно проверить, не выросли ли дети из верхней одежды, чтобы к осени это не стало сюрпризом. Одним словом, после ужина голова у Карины «шла кругом», а ей хотелось еще поговорить с мужем.

– Саш, нам будет легче пережить потерю, если мы не будем о ней говорить. Исправить ничего нельзя, как и забыть, но пережить нужно. Доктор советует подать на клинику в суд, а я не знаю, как поступить.

– Он мне все объяснил на пальцах. Я чуть с ума не сошел от всего услышанного. Получается, не будь нашего конфликта, дела могли обстоять еще хуже? Я все время думаю: кому нужно было, чтобы я перед тобой исповедался? Меня одно время это напрягало. Знаешь, иногда недосказанность, хуже лжи. Кому мы «обязаны» открытию ящика Пандоры?

– Тому, кто либо знал, либо догадывался. Мне кажется, что это отвергнутая тобой женщина. Возможно, это просто повод рассорить нас, – сказала Карина. – Тебе покажется странным, но живи Марина рядом, у меня не возникло бы сомнений, что это ее рук дело, что это сделала она и неважно зачем.

– Или мужчина, который не может простить тебе замужество. Цель очень проста: поселить в душе сомнения. Дыма без огня не бывает. Пусть муж оправдывается.

– Ты меня ревнуешь к Плетневу? Женька не стал рисковать даже чужим ребенком, он не мог не догадываться, чем может все закончиться. Думаю, не стоит обращать внимание на подобные вещи. Доброжелатель, кем бы он ни был, увидит наше равнодушие и успокоится. Меня в больнице навещала Ольга Викторовна. Внучка растет, Антон работой доволен, а Плетнев сейчас в Канаде и возвращаться не собирается. В сумке у меня карточка на имя Максима, которую она мне передала.

– Максим мой сын, но я не могу запретить Плетневу участвовать в его жизни. Они друг о друге знают, и могут через время найти общий язык. Настраивать Макса против Плетнева я не буду, прежде всего, из-за самого Максима.

– Саш, я разговаривала рано утром с мамой. Война, на этот раз, между ней и Мариной серьезная. Татьяна Юрьевна лишила дочь права подписи, а позже уволила Марину Анатольевну. «Я обезопасила себя, но не подумала, как следует, о тебе. Карина, не пускай ее в свою жизнь. Она становится безумной и может дойти до крайностей», – сказала она, прощаясь. Как ты думаешь: что она хотела этим сказать?

– Не переживай, – успокоил ее муж, поцеловав в щеку. – Если ждать от твоей сестры пакости, то только с ее приездом.

Прошли почти четыре недели. За подготовкой детей в школу, поездками в город в первую неделю, время пролетело незаметно. Первая линейка, первые занятия давали повод для вечерних разговоров и о Марине не вспоминали. Она напомнила о себе сама, позвонив по телефону восемнадцатого сентября утром, когда семья завтракала.

– Марина, не думай, что мы станем менять свои планы из-за твоего приезда. У тебя дела в Москве? Ты девочка взрослая, а у нас рабочая неделя. Приедешь на такси и до выходных будешь в доме на хозяйстве. Да, не забывай, что Нина няня ребят, а не прислуга. – Нина, у меня к тебя просьба: не оставляй ребят без присмотра. Я не знаю, что на уме у моей сестры и чего она хочет, но точно знаю, что кроме неприятностей от нее ждать нечего, – говорила Карина, закончив разговор с сестрой.

– Зачем Вы тогда позволили ей приехать? – удивленно спросила Нина. – Как мне с ней общаться и что я должна знать еще?

– Я каждый раз надеюсь на то, что она изменилась, и каждый раз ошибаюсь. Она могла приехать и без звонка, нагрянуть внезапно. Не устраивать же мне скандал на пропускном пункте? Ты занимаешься своими прямыми обязанностями. В доме у нас нет прислуги, и она об этом знает. Спросит – ответишь, а развлекать ты ее не должна, – говорила Карина. – В наше отсутствие старшая в доме ты. Дай ей это понять сразу.

Карина вернулась домой с работы и застала сестру с бокалом вина у телевизора.

– Как день провела, Мари? – спросила она, снимая верхнюю одежду в прихожей. – Ну, привет! – обняв сестру, сказала Карина. – Чем занималась?

– Чуть не подохла со скуки. Надо было поехать в город. Как вы здесь живете? – недовольно спросила Марина.

– Так и живем. Мы же все при