Кто-то, без сомнения, попал в этот котёл, устроенный колдунами, но всё равно что-то было не так. Слишком мало было криков для такой огромной армии, с которой пришёл Твёрдый.

Местами камень стал таким горячим, что воспламенился. Яростные каменные обвалы наполнили каньон грохотом летящих глыб. К этому грохоту добавилось завывание ветра. Стало так светло, что я увидел отряды повстанцев, карабкающихся наверх.

Слишком мало, подумал я… Мой взгляд наткнулся на одинокую фигуру, стоящую на другой скале. Один из Поверженных, хотя в неверном, тусклом свете я не мог определить, который из них. Он кивал самому себе, наблюдая за мучениями неприятеля.

Красное свечение, потёкшие камни, обвалы и огонь — всё это распространялось, пока панорама не заполнилась горящим камнем, озёрами кипящей лавы, и всё вокруг не стало красным.

Капля влаги упала мне на щёку, я с удивлением посмотрел наверх. Вторая капля ударила мне по носу.

Звёзды исчезли. Надо мной проплывали рыхлые животы жирных серых туч, ярко освещаемые адскими отблесками, идущими из каньона. Тучи шли так низко, что я мог бы, наверное, дотянуться до них рукой.

Над каньоном утробы туч разверзлись. Самый край водопада захватил меня и чуть не сбил с ног. А там он был ещё сильнее.

Дождь ударил в текущие скалы. Рёв пара просто оглушал. Расцвеченный красными отблесками, он рванулся к небу. Того немногого, что всё-таки догнало меня, когда я убегал, оказалось достаточно, чтобы моя кожа местами покрылась красными пятнами.

Бедные повстанцы, подумал я. Сварились, как раки…

Был ли я недоволен тем, что недостаточно насмотрелся на работу Поверженных? Нет, хватит уже. Мой ужин грозил вырваться обратно, стоило мне только подумать о том холодном, жестоком расчёте, с которым всё это было подготовлено.

Меня мучил очередной приступ угрызения совести, родственное чувство к каждому наёмному солдату, которое не может понять человек другой профессии. Моя работа — громить врагов моего хозяина, что я обычно и делаю. Видит Бог, Гвардия служила и отъявленным мерзавцам, но в том, что происходило там, внизу, всё-таки было что-то не так. Впоследствии мы все это ощутили. Возможно, это вызвано необъяснимым чувством солидарности с такими же солдатами, умирающими, не имея возможности защищаться.

У нас, у Гвардии, всё-таки было чувство чести.

Шум ливня и пара стих. Я вернулся на свою выгодную позицию. За исключением нескольких мест, в каньоне стояла темнота. Я поискал взглядом Поверженного, которого видел раньше. Его не было.

Из-за туч опять стала видна комета. Она искажала лицо ночи, как слабая, насмешливая улыбка. Можно было уже различить её хвост. Луна, стоящая над едва видимым горизонтом, осторожно дотронулась своими лучами до истерзанной земли.

В том направлении был слышен звук рога. Его слабый голос определённо граничил с паникой. Звуки рога управляли ходом битвы, шум которой заглушался расстоянием. Резко обрывающийся рёв. Судя по звуку, битва была кровавой и беспорядочной. Я направился к своему импровизированному госпиталю, уверенный, что вскоре для меня появится работа. Почему-то я не был особенно напуган или расстроен.

На меня наталкивались посыльные, которые целенаправленно куда-то неслись, обегали вокруг. Капитан здорово поработал с этими бродягами. Он восстановил дисциплину и порядок.

Над головой что-то просвистело. Сидящий человек на тёмном прямоугольнике пронёсся в лунном свете мимо, сделав вираж в сторону шума битвы. Ловец Душ на своём летающем ковре.

Вокруг него вспыхнула яркая фиолетовая оболочка. Ковёр резко качнулся в сторону, скользнул на дюжину ярдов вбок. Вспышка померкла, оставив у меня в глазах зайчики. Я пожал плечами и зашагал дальше вверх по холму.

Первых раненых уже доставили в госпиталь. Оперативно. Это меня радовало. Значит, люди в горячке сражения сумели сохранить трезвый рассудок. Работа Капитана изумляла.

Звон металла и гул множества голосов двигались в темноте, подтверждая моё подозрение, что это была не просто настойчивая атака людей, не очень любящих темноту. (Ночь принадлежит Леди.) Каким-то образом нас обошли с фланга.

— Твоя мерзкая рожа показалась почти вовремя, — прорычал Одноглазый. — Сюда, в операционную. Я приказал зажечь свет.

Я вымыл руки и вошёл. Мои помощники работали самоотверженно, и я впервые почувствовал, что могу сделать для раненых что-то полезное.

Но они продолжали прибывать. Звон металла всё усиливался. Вскоре стало ясно, что весь этот шум в каньоне был не чем иным, как отвлекающим манёвром. Такое грандиозное представление имело перед собой совсем небольшую цель.

Заря уже расцветила небосклон, когда я поднял глаза и обнаружил, что передо мной стоит Ловец Душ в оборванном одеянии. Он выглядел так, как будто его поджарили на медленном огне и залили чем-то мерзким голубовато-зелёным. Он него исходил резкий запах дыма.

— Грузись на фургон, Каркун, — сказал он голосом деловой женщины. — Капитан послал тебе ещё дюжину человек.

Весь обоз, включая те повозки, что пришли с юга, стоял немного выше моего госпиталя под открытым небом. Я посмотрел туда. Высокий тощий субъект со сломанной шеей подгонял и без того изнурённых людей.

— Успехи в сражении невелики? — спросил я. — Поймали вас на чём-то, да?

Ловец проигнорировал последнее замечание.

— Мы уже достигли основных целей. Только одна задача осталась невыполненной.

На этот раз он выбрал звучный, глубокий голос, голос оратора.

— Исход сражения может оказаться каким угодно. Слишком рано об этом говорить. Ваш Капитан вложил в эту толпу стальной стержень. Но к разгрому надо быть готовыми, чтобы двинуться немедленно.

Несколько повозок уже скрипели, направляясь к нам. Я пожал плечами, промолчав, и перешёл к следующему человеку, который нуждался в моей помощи.

— Если силы примерно равны, то не лучше ли вам быть сейчас там и атаковать повстанцев? — спросил я, уже работая.

— Я исполняю волю Леди, Каркун. Наша цель почти достигнута. Щуки и Мотылька больше нет. Бок тяжело ранен. Меняющий потрудился на славу. Сделано всё, осталось только лишить повстанцев их главнокомандующего.

Я был сбит с толку. В голове закружился вихрь мыслей, которые помимо моей воли слетели у меня с языка.

— Но почему тогда вам не попробовать остановить их здесь? Эта северная кампания дорого обошлась Кругу. Сначала Кочерга, потом Шелест. А теперь Щука и Мотылёк.

— Вместе с Боком и Твердим. Да, они бьют нас раз за разом, и всё время это стоит им их основной силы.

Он посмотрел вниз, на небольшую группу людей, которые шли к нам. Во главе их был Ворон. Ловец развернулся к обозу. Повешенный прекратил жестикулировать и замер. Прислушивается.

Неожиданно Ловец заговорил опять.