— Значит, свидание? — развернувшись к насмешливо наблюдавшему за мной мужчине, я опёрлась задом на харлей и скрестила руки на груди.

— Свидание, — Ярмолин так многообещающе улыбнулся, что я подавила в предательское желание плюнуть на все эти романтические, милые сердцу глупости и таки довести до греха своего «обожаемого» преподавателя. — Имеешь что-то против?

— Хм… — я сделала вид, что задумалась. Настроение, блиставшее с утра умиротворением и теплой, лёгкой задумчивостью сменилось на что-то другое. Шальное, подталкивающее на безумства и гарантирующее, что они мне понравятся.

Сопротивляться ему не было ни сил, ни возможностей, ни желания. Оттолкнувшись от байка, я за один шаг оказалась рядом с блондином. Чтобы вцепившись пальцами в ворот его куртки притянуть к себе и поцеловать. Коротко, несдержанно, горячо. И хрипло рассмеялась, отстранившись и заглядывая ему в глаза:

— Ни капли. Вези меня, олень… В свою страну оленью!

— Когда-нибудь ты доиграешься, Совушка, — хмыкнув, Ярмолин подошёл к байку и протянул мне второй шлем. — И я тебе отомщу. За всё и сразу.

— Обещания, обещания… — усевшись за его спиной, я опустила защитный экран и уже привычно обняла его за талию, крепче прижимаясь к родной спине.

Сонную тишину весеннего утра нарушал лишь шум машин по трассе, пение птиц и сытое урчание байка, мягко покатившегося в сторону дороги. Наполняя сердце предвкушением чего-то невероятного. Чего-то очень похожего на чудо.

Мимо мелькали дома и улицы, многочисленные прохожие, спешившие по своим делам. Провожавшие стремительно набирающий скорость байк завистливыми взглядами. Не имея ни единого шанса проникнуться этим звериным ощущением свободы и силы, почувствовать агрессивно-ласковые порывы ветра, скользившие по телу. Позволить себя отдаться чувствам и переполняющему тебя восторгу. Смешивающимся со страстью и адреналином в дикий коктейль, кипящей лавой несущийся по венам.

Нарушая все правила, разрушая все догмы. Прогибая под себя и наслаждаясь этим. И всей душой желая, чтобы это никогда не заканчивалось. Никогда.

Одна страсть на двоих. Одно безумие. Одна любовь.

Ну, по крайне мере я очень хочу в это верить.

* * *

— Итак, товарищи заговорщики! С превеликой радостью объявляю, что…

— Лерка, — сонно протянули откуда-то с полу. — Заткнись и спи, а?

— Не поня-я-ял, — Ярмолина нахмурилась и пнула чью-то конечность своей изящной лапкой тридцать седьмого, слегка растоптанного размера. Обутой, кстати, по случаю гостевого пребывания в миленький такой тапок, найденный в коридоре.

Тапок был покусан, местами изжёван, но вполне себе жив. Только без уха, но зайцу, в смысле тапку в виде зайца, это даже шло. Впрочем, речь сейчас вот ни разу не об этом!

— Эй! — насупившись, Лерка обиженно топнула ногой, чудом не отдавив хвост обиженно тявкнувшему Хану. — Я тут, понимаешь ли, свидание нашим терпи… В смысле, Тортиллам устраиваю, а вы что… Спать изволите?! — и, не выдержав, снова пнула чью-то ногу, пытаясь расшевелить это сонное царство. — Подъём, блин, кому сказала!

«Царство» усилия девчонки наглым образом проигнорировало. Младшие стиснули между собой запрыгнувшего на диван щенка, а старшие…

— Да-ань, угомоню свою женщину, — буркнул Кирилл и повернулся на другой бок, накрывшись одеялом с головой. Пробормотав уже оттуда. — Она буянит!

— Тебе мешает, ты и успокаивай, — сонно откликнулся его близнец, устроившись на животе и подгребая под себя подушку. — И с чего она вдруг моей стала? Она того… Своя собственная…

— Я тут, вообще-то. Если что… — недовольно протянула Лерка. — И да! Я своя со…

Запнувшись на полуслове, Ярмолина подозрительным взглядом уставилась на подрагивающие спины парней. Повторила весь диалог между братьями про себя, осмыслила и тут же возмущённо рыкнула:

— Какого лешего, а? Что значит не твоя, Снегирёв?! Я не догоняю, ты себе, что… Бабу нашёл, а я не в курсе? Кто эта смертница, а? Кому глазёнки наглые повыколупывать надо?!

А ответом была тишина…

В смысле такое красноречивое молчание, что девушка медленно, но верно начала закипать. И в её хорошенькой, светлой головушке тут же зашуршал список потенциальных самоубийц, посмевших покуситься на её личного Снегирёва. А ещё варианты устранения потенциальных претенденток на его руку, сердце и прочие комплектующие.

Не все были гуманными, многие из них шли в разрез с большинством положений и статей уголовного кодекса. Но об этом она подумает попозже. Когда будет решать, что делать с трупом, какое алиби готовить и не стоит ли обратиться за помощью к некоторым, сугубо специфичным личностям. Правда, это будет потом, а пока…

Оглядевшись по сторонам, Лерка задумчиво почесала затылок, решая, чем лучше огреть этого гада склизкого. Чтоб сразу всю свою вину прочувствовал! Идей было куча, вариантов ещё больше. Но, так и не придумав ничего стоящего, она стянула с ноги тот самый, многострадальный тапок. Тут же огрев жертву своего произвола по голове, по заднице и…

Что там «и» так и осталось неизвестным. Эта чешуйчатая сволочь, хитро мимикрировавшая под безобидного пернатого, умудрилась легко обезвредить обиженную девушку, спеленав её пледом по рукам и ногам. С чистой совестью (ясен пень, кто ж ею-то пользуется в наше время?!) используя несчастную блондинку в качестве любимого плюшевого мишки.

Нагло игнорируя злое шипение и полные возмущения протесты. Да шёпотом! Но факт их наличия никто ж не отменял, нет же?!

— Даня… — блондинка попыталась вывернуться из крепкой хватки. Попытка провалилась, с оглушительным треском. Снегирёв лишь сжал её сильнее, уткнувшись носом в макушку и сладко засопев. — Да-аня, блин! Отпусти меня!

Реакции не последовало. Ноль внимания, фунт презрения и загребущая лапа, лёгшая поперёк груди. Вот же… Снегирь, блин!

— Да чтоб тебя в танке с самолёта десантировало! — мученически вздохнула Лерка и со всей силы ткнула локтём наугад. — Снегирёв, по-хорошему говорю, отпусти меня… Изменщик чёртов!

— Лерка… — тихий шёпот обжёг кончик уха горячим дыханием. От которого вдоль позвоночника промаршировали вот такенные мурашки! Она даже вертеться перестала, замерев, как мышь под веником. И дыхание задержала, зажмурившись и с томительным предвкушением ожидая, что же будет дальше…

Ярмолина громко фыркнула. По ходу пора завязывать с чтением этих самых лыров-шмыров. А то мысли рванули ну явно не в том направлении. Лерка хоть и любила романтику и уступать кому-то своего личного Снегирёва не собиралась, но не до такой же степени!

— Лерка, солнышко моё… — шёпот повторился вновь, вызывая ещё один табун мурашек и сладкое, томительное предвкушение, разлившееся где-то в груди. Задержав дыхание, и чутко прислушиваясь к каждому слову Даньки. — Рыбка моя, пираньюшка… Спи, а?! А то найду кляп и…

Девчонка обиженно насупилась. Томительное предвкушение, да? Романтика, да? Чувства, да? О, определённо, она кое-что к нему чувствовала! Например, непреодолимое желание выбраться, встать и ка-а-ак…