Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лазарчук у аппарата, – устало отрекомендовался Серега.
– Привет, у меня к тебе вопросик, – прикрываясь ладошкой, зашептала я.
– Громче говорить можешь?
– Не могу, вокруг шпионы… Сереженька, ты не в курсе, скажи: у нас где-нибудь в окрестностях старушки не терялись?
– Живые или мертвые?! – Судя по тону, смертельно утомленный капитан неожиданно ожил.
– Сама не знаю… А что, есть лишние покойницы?
– Скорее, наоборот, – задумчиво, словно не мне, а себе самому, ответил капитан. – Лично у меня тут недобор, одно тело пропало!
– Мужское или женское? – заинтересовалась я.
– Неизвестно. Оно было одето в стиле «унисекс»: кроссовки, джинсы и свитер с капюшоном.
Что-то в этом описании показалось мне знакомым.
– Свитер случайно не цвета морской волны?
– У меня записано – «сине-зеленый».
– Можно и так сказать. А когда это непонятное тело пропало? Не сегодня ли, во второй половине дня, где-нибудь в окрестностях Приозерного поселкового кладбища?
– Откуда знаешь?! – закричал мне в ухо капитан.
Я поморщилась и отодвинула трубку от уха.
– Не ори, – попросила я перевозбужденного приятеля. – У меня голова болит! И успокойся, то тело в капюшоне пока что еще более или менее живое. Хотя, если ты не перестанешь так орать, оно вполне может скончаться прямо сейчас. От разрыва барабанной перепонки.
– Значит, этим телом была ты, – быстро сделал правильный вывод смышленый капитан. – Черт, я должен был догадаться! Ну, кто же еще бросил бы в очко уличного сортира конверт с логотипом Общественного российского телевидения!
– Должно быть, этот конверт свалился с моей головы, когда я сидела на постаменте, – я тоже проявила смекалку. – Постой-ка… А вы что, выловили его из дерьма?!
– Нет, просто посветили в дырку мощным фонариком и разглядели полузатопленный конверт и на нем логотип… Так, значит, пропавший труп – это ты… А что ты там делала?
– Неважно, – отмахнулась я. – Потом расскажу. Сейчас давай определимся: я тебе помогла? Помогла! Нашла пропавший труп! Поставь мне это в заслугу, с тебя причитается! Пока!
Торопливо, чтобы Лазарчук не успел вклиниться в мою речь с очередным неуместным вопросом, я прервала разговор и выключила телефон, чтобы капитан не смог мне сразу же перезвонить. Побрела было обратно к дивану, но тут тихо скрипнула дверь, и я замерла на одной ноге посреди комнаты.
В потоке света появилась маленькая фигурка.
– Мама?
– Масянька! Ты откуда?
– От верблюда! – хохотнул в коридоре невидимый мне Моржик. – Ой, Колян, извини, я не имел в виду ничего такого…
– И Колян тут? – Я шагнула к двери и выглянула в коридор.
– Мама! – Малыш надул губы и горько расплакался.
– Кыся, что это за нарост у тебя на голове? Похоже на крынку! Если это не естественное образование, сними его поскорее, не пугай ребенка! – сказал Колян, подхватывая на руки плачущего малыша.
Выдирая прилипшие к скотчу волосы, я стащила с головы пузырь с растаявшим льдом. Ребенок неуверенно улыбнулся, я протянула к нему руки:
– Колюша, иди к маме! Солнышко мое, я соскучилась!
– Отдай малыша, еще заразишь его! – испугался Колян.
– Чем? – удивилась я.
– Откуда я знаю? – Супруг рвал у меня из рук сынишку. Тот снова надул губы. – Чем ты там больна?
Я вопросительно взглянула на Ирку. Она развела руками:
– Я позвонила Коле, сказала, что ты заболела и останешься у меня, потому что дома за тобой не будет организован должный уход.
– А я сказал, что в таком случае должного ухода не получим и мы с Масяней, и Иришка любезно пригласила нас в гости! На пару-тройку дней, пока ты не оклемаешься! – радостно сообщил Колян. – А тут еще Моржик ходил вчера на рыбалку и принес кучу рыбы, нужно было помочь ее съесть…
– Помогли? – поинтересовалась я, принюхиваясь: по коридору отчетливо тянуло аппетитным запахом жареной рыбы.
– А как же! – Колян погладил по выпуклому животу сначала сынишку, потом себя самого.
– Ты проголодалась? Это хороший признак! – обрадовалась Ирка. – Пойдем на кухню, твои троглодиты не все съели, осталась рыба и для тебя.
– А нам больше ничего не дадут? – расстроился Колян.
– Есть гречневая каша и колбаса! – доложил из кухни Моржик. Судя по металлическому звяканью крышек, он срочно проинспектировал кастрюли.
– Ка! – с энтузиазмом воскликнул малыш.
– Он сказал: «Колбаса»! – перевел Колян.
– Разве? – усомнилась в точности перевода Ирка. – По-моему, «каша» звучало бы точно так же!
Посмеиваясь и обсуждая меню, мы прошли в кухню, расселись за большим столом и весело поужинали. А когда дело дошло до мытья грязной посуды, мужики переглянулись, и Моржик объявил:
– Ну, пора выгулять собаку!
– Ну, пора выгулять малыша! – подхватил Колян.
И только мы их и видели!
– Как твоя голова, лучше? – поинтересовалась Ирка, дождавшись, когда мужчины закроют за собой дверь. – Отлично. А теперь давай, рассказывай все по порядку!
И я поведала ей о событиях сегодняшнего дня, включая «вещий» сон и свои из него выводы.
– Хочешь не хочешь, а придется обо всем рассказать нашим мужикам, – вздохнув, подытожила мой рассказ Ирка.
– Зачем?
– Затем, что нам понадобится грубая мужская сила! Ты у нас сегодня на инвалидности, больная на голову, а я, хоть и не крошка-худышка, но и не экскаватор «Петушок»! – рявкнула Ирка, раздосадованная моей тупостью. – Думаешь, я не понимаю, что ты задумала? Очень хорошо понимаю, и вот что я тебе на это скажу: ты, конечно, можешь потихоньку сбежать посреди ночи и угнать мою машину, я даже могу оставить ключи в зажигании и положить в салон хорошую немецкую лопату, но лучше сделай так, как я говорю! Расскажи обо всем Коле и Моржику. Дорогуша, чтобы разрыть ту захоронку в спиногрызовском саду, понадобится пара крепких мужиков!
Кусочком горбушки Яков Акимыч аккуратно подобрал с тарелки остатки борщевой гущи, съел их вместе с хлебом, бросил в рот зубок чеснока для придания дыханию неповторимого устойчивого аромата, выпил компот, сыто крякнул и только после этого взглянул на кота, нервно царапающего когтями дверь на веранду.
– Опять гулеванить пойдешь? – поинтересовался Яков Акимыч.
Кот разинул пасть и требовательно, басом, мяукнул.
– Сейчас вместе пойдем, – пообещал ему хозяин.
По-прежнему неспешно – суетиться ему, сердечному больному с многолетним стажем, было крайне вредно, – Яков Акимыч собрал заплечный мешок, уложив в него войлочную подстилку, отрез полиэтиленовой пленки, фонарик и армейский бинокль. Надел старый лыжный костюм сына – непромокаемые теплые штаны-комбинезон и «дутую» куртку, вязаную шапочку и очки. В карман куртки положил пузырек нитроглицерина.