техническая сторона вопроса. Его объяснения, полные лишних деталей, которые математики называют «шерстью», путаны и пестрят ошибками. Когда Ливитт пытается описать, как Тьюринг решил проблему разрешимости, то неправильно понимает главную идею «вычислимого числа». Рассказывая о ранних логических трудах Курта Гёделя, Ливитт утверждает, что в них было установлено, что система аксиом Principia Mathematica Бертрана Рассела и Альфреда Норта Уайтхеда была «противоречива», в то время как Гёдель ничего подобного не доказывал, а определение так называемого числа Скьюза у Ливитта полностью переврано. Хотя видно, что Ливитт предпринял доблестную попытку овладеть материалом при подготовке книги, его попытки объяснить суть дела лишь раздражают посвященных и озадачивают новичков.

При всем при том надо воздать ему должное: планку для Ливитта подняли очень высоко. В 1983 году математик Эндрю Ходжес выпустил книгу «Вселенная Алана Тьюринга», одну из лучших научных биографий, которая до сих пор остается главным источником для всех последующих работ о жизни Тьюринга. В 1987 году на Бродвее состоялась премьера спектакля по великолепной пьесе Хью Уайтмора о Тьюринге «Взломать код» с Дереком Якоби в главной роли (Whitemore, H., Breaking the Code). Оба этих произведения не только уловили драму жизни Тьюринга, но и просто и понятно рассказали о его технических достижениях. Уайтмору удалось чудесным образом сжать описание проблемы разрешимости и взлома «Энигмы» в два-три лаконичных монолога без особых искажений (напротив, фильм «Игра в имитацию» с Бенедиктом Камбербетчем в роли Тьюринга, снятый в 2014 году, недопустимо вольно трактует как подробности биографии Тьюринга, так и его криптографические достижения: человек, которого все современники единодушно называли искренним и остроумным и подчеркивали, как щедро он делился своими идеями с коллегами, в фильме показан безъюморным и даже трусоватым занудой).

Тьюринг прожил в Манчестере остаток жизни. Он купил домик в пригороде и каждый день проезжал на велосипеде десять миль до университета, а в дождь надевал нелепый желтый клеенчатый плащ и шляпу. Номинально он был заместителем директора вычислительной лаборатории (где был разработан первый в мире коммерческий электронный компьютер), однако увлекся еще и фундаментальной загадкой биологии: как так получается, что живые существа, зарождающиеся в виде скопления одинаковых клеток, впоследствии приобретают столь разные формы? Тьюринг составил системы уравнений для моделирования процесса морфогенеза и применял для их решения прототип компьютера; и когда он сидел за приборной панелью и переключал рычаги и кнопки управления машиной, то, по выражению одного коллеги, был похож на органиста.

Незадолго до Рождества 1951 года Тьюринг шел по Оксфорд-стрит в Манчестере и случайно обратил внимание на 19-летнего рабочего Арнольда Марри. Эта встреча привела к роману, и Марри несколько раз приходил к Тьюрингу домой, ужинал с ним и оставался на ночь. Через месяц Тьюринга пригласили на ВВС для участия в радиодебатах по вопросу «Можно ли сказать, что автоматические вычислительные машины мыслят?» (благодаря британским газетам Тьюринг успел завоевать некоторую сиюминутную популярность за свои соображения об искусственном интеллекте). После эфира одной из передач цикла Тьюринг вернулся домой и обнаружил, что его дом ограбили. Он заподозрил, что грабителем был приятель Марри, который был уверен, что гомосексуал не станет обращаться в полицию.

Однако Тьюринг обратился. Поначалу он пытался придумать правдоподобное объяснение, откуда ему известно, кто его ограбил, но затем по доброй воле рассказал ошеломленным детективам о своих отношениях с Марри. Против Тьюринга выдвинули обвинение в «грубой непристойности» по тому же закону от 1885 года, по которому был осужден Оскар Уайльд. Подобные преступления карались двумя годами тюрьмы, однако судья учел выдающиеся интеллектуальные достижения Тьюринга (хотя и не знал ничего о его занятиях во время войны) и вынес решение об испытательном сроке под надзором полиции при условии, что Тьюринг «пройдет лечение у врача соответствующей квалификации».

Лечение полагалось гормональное. Незадолго до этого американские исследователи пытались «обратить» гомосексуальных мужчин в гетеросексуальность инъекциями мужских гормонов, согласно теории, что они страдали дефицитом мужественности, однако это неожиданно привело лишь к усилению влечения к своему полу. Тогда применили противоположный подход. Гомосексуалам вводили большие дозы женских гормонов, и оказалось, что это убивает либидо всего за месяц. Химическая кастрация, как обнаружил Тьюринг к вящему своему унижению, привела к временному увеличению груди, а мускулистое тело спортсмена покрылось слоем жира.

Новость об осуждении Тьюринга не привлекла всенародного внимания. Мать, с которой он с годами стал очень близок, отнеслась к произошедшему с сочувствием, но, похоже, давно ожидала чего-то подобного. Коллеги отмахнулись – мол, это «типичный Тьюринг». Въезд в США ему запретили как преступнику, обвиненному в «аморальности». Но в апреле 1953 года, когда испытательный срок закончился, а последствия гормонального лечения сошли на нет, Тьюринг отправился путешествовать по Европе в поисках романтических связей. Его положению в Манчестере ничего не грозило: университет создал для него особую должность лектора по теории компьютерных технологий, что привело к повышению жалованья. Тьюринг мог без помех продолжать занятия математической биологией и изучать искусственный интеллект, к тому же его очень радовало, что в среде логиков все чаще и чаще упоминаются «машины Тьюринга».

Почему же он покончил с собой – ведь прошло больше двух лет после суда и больше года после окончания гормональной терапии? Ливитт называет жизнь Тьюринга после ареста «медленным унылым погружением в пучину горя и безумия». Это излишний драматизм. Тьюринг и правда обратился к психотерапевту-юнгианцу и полюбил Толстого, но ни то, ни другое отнюдь не симптомы безумия. Кроме того, за несколько месяцев до смерти Тьюринг послал другу восемь открыток с «посланиями из незримого мира». Одни послания афористичны: «Наука – дифференциальное уравнение. Религия – пограничное состояние». Другие заставляют вспомнить Блейка: «Гиперболоиды чудного света / в пространстве и времени катятся вечно / их стоит сберечь – им найдутся, не так ли, / волшебные роли в Господнем спектакле». Что ж, подобие рифмы здесь есть.

Смерть Тьюринга произошла в пору, когда на Западе боялись как огня шпионов, гомосексуалов и советских провокаций. На той же неделе газеты объявили, что бывший руководитель Лос-Аламоса Роберт Оппенгеймер был заподозрен в разглашении государственной тайны. Как пишет Эндрю Ходжес, если бы в газетах появился заголовок «Ученый-атомщик найден мертвым», это немедленно вызвало бы вопросы широкой общественности. Тем не менее нет никаких прямых улик, что смерть «Человека, который слишком много знал» не была суицидом. Пожалуй, сомнения возникли только у одного человека – у матери Тьюринга, которая настаивала, что ее сын случайно проглотил какой-то химикат, когда проводил дома опыты. Тьюринг и правда был рассеянным и неуклюжим, к тому же многие знали, что он каждый вечер перед