своих убеждениях, о притеснениях, о том, что нужно что-то менять! Вот только сам менять он ничего не хочет, т. к. страшно. А вот волну поднять и учинить заваруху чужими руками, эт за милое дело. Поэтому вот такие комнатные агрессоры, придут, покричат, получат дубинкой один раз, а потом всем вокруг говорят, что на сборища такие одни тупари ходят, и митингами ничего не изменить, хотя еще вчера веровали в обратное.

— А как менять надо было?

— Да тогда, пожалуй и ни как. Все должности важные занимали родственники чинуш, законно вырасти тебе никто не дал бы. Незаконно ты, конечно, мог бы пробиться в серединку пищевой цепи, но нужно было обладать огромными финансами, да и менять тебе никто ничего не дал бы.

— Согласен. А сейчас что-то поменялось?

— Конечно поменялось. Ты сам видел, как у нас люд с должностей вылетают за некомпетентность. Ты, к примеру был никем, проявил инициативу, собрал команду и вот под твоим началом целое конструкторское бюро. Такому и город не стыдно в управление отдать, ибо о людях думаешь. А вот Клюев с Букашкиным только о насиженных местах думают, да о том, как урвать побольше. Бери, делай! Фронта работ по улучшению жизни людей хватит жизней на пять вперед! Но много ли деятелей у нас? А вот хрен там, многие сидят и ждут что сейчас придет власть и всё наладит. Ждут и не понимают, что в их стране, власть они сами. А мы так, только служим народу. Не зря же девиз есть «Служить и защищать». Заметь! В первую очередь СЛУЖИТЬ своему народу, работать на его благо. Это у вас шайка деятелей образовалась, Пашка вон рукастый, что не попросишь, всё сделает. Молодец. Да даже Захар ваш, когда не болтает лишнего, золотой человек! Если хотя бы десятая часть населения жопу оторвет и будет во имя общего блага трудиться, то жить как в раю будем. Так, Макс, сверни вот тут на право и метров через двести паркуйся у высотки, да, да, да, вот тут.

Бойцы выгрузились, и мы начали восхождение по лестнице на крышу двадцати пяти этажки. Пашка остался в машине, и я ему завидовал, с утра пораньше ох как не хотелось прыгать по ступенькам. Поднявшись на крышу, генерал выдал Косте бинокль и тот начал тыкать пальцем в даль и рассказывать, как добраться до тоннеля, а после безопасно добраться до противоположной стороны. Снайперы в свою очередь разложили свои кофры и извлекли на свет две снайперские винтовки Драгунова. Уселись у края крыши и начали просматривать район.

Меня не привлекали к обсуждению, да я и не особо рвался, боевой опыт у меня стремится ну не к нулю, но близко к тому. Относительно тактики ведения боевых действий в городских условиях, мне точно не чего сказать. Весь мой тактический опыт сводится к игре в колду, а в реальности же я всегда играл в бей, беги. В далеке раздалась стрельба. Приложил руку к глазам, что бы солнце ни светило и увидел, что в глубине юго-западного района валит дым, что-то горит. Увидев куда я пялюсь, ко мне подошел Костя.

— Там наши окопались, отбили пару домов, прилегающих к мосту, теперь можно безопасно въехать в район, но дальше уже не так просто продвинуться. Палить могут из любого окна, сил для полноценного штурма у нас достаточно, численный перевес на нашей стороне, но вот народа мирного погибнут тысячи при таком раскладе. Да и своих бойцов положим, надеюсь план генерала сработает.

— Кость, ты это, извини, я не хотел тебя сдавать, генерал меня на понт взял, я думал, что ты уже всё ему сам рассказал.

— Забей. Влетело мне от Климова, конечно, знатно, но все живы, здоровы, и я в том же звании что и был, так что считай легко с тобой отделались.

— Согласен. А какой в итоге у нас план? Как я понимаю голову Креста мы больше не пытаемся взять?

— Да, Креста искать долго и не реально, т. к. мы даже не знаем, как он выглядит, можем ориентироваться только на слова того пацана.

— Его Сергей звали.

— Ох Макс, тяжело тебе будет…

— В каком смысле?

— Да в прямом. Если ты будешь каждую смерть на душе хранить и помнить, обмусоливать случившееся день за днем, то либо крышей поедешь, либо жить не захочешь, ибо жизнь твоя станет адом. Серёжка, не Серёжка, мне без разницы. Если он вредит моим людям прямо или косвенно, то я его уберу. А тут ты даже в его смерти не виноват, но всё равно в голове прокручиваешь всё это день за днем. Забудь, ну забыл ты дверь закрыть в школу и забыл. Ты же не заманивал туда псов, они сами пришли.

— Стоп, я точно помню, что дверь я закрывал, уходя вбил клин под неё, дверь не могла сама открыться.

— Ну видимо хреново вбил, ветром снесло его или псы вытащили, хрен его знает. — когда я засомневался, что-то в жесткой интонации Кости изменилось, он как будто начал защищаться, еще эти руки, скрещенные на груди, будто отгородиться хочет от этого разговора.

— Хреново? Я дёрнул дверь на себя со всей силы, и она даже на миллиметр не сдвинулась. Хреново дверь закрыл я или её кто-то открыл?

— Ты на что намекаешь?

— А я ни на что не намекаю, я рассуждаю. Ты изначально хотел убрать парня, и после того, как мы вернулись у тебя, был вагон времени что бы это провернуть. А всё что потребовалось, это открыть дверь и забросить внутрь банку тушняка приманив запахом собак, а после они уже и сделали своё грязное дело.

— Рот свой закрой. Шерлок хренов. Я, между прочим, твою шкуру спасал. И если бы ты не проболтался генералу, то никто, никогда бы и не узнал, что это мы пошумели в Юзах. А теперь, если лишние уши узнают о том по чьей вине погибли пять сотен человек и практически началась война, то думаешь долго нам на белом свете ходить с тобой? Сиди и помалкивай, моралист хренов. — шепотом прошипел мне Костя.

— Костя, твою мать. Тебе самому от себя не противно?

— А чего мне стыдиться? Того что я защищаю своих людей? Мир то он простой, здесь свои, там чужие. — Костя ткнул в сторону юго-западного. — а жертвы есть всегда, даже в мирное время. От ДТП в год умирало тридцать пять тысяч человек, сейчас таких ноль, но умирают теперь они по-другому, от голода, от насилия, да, как