В общем, Диман не стал покупать красную «шкоду-октавия». Эта машина попала в аварию зимой, но мужик-водитель остался в живых — потому что водил уже тридцать лет. Он назвал машину Ласточкой и привел ее в порядок, только тормоза все же отказали ему на пустом обледенелом шоссе, он не вписался в поворот и сильно разбил правый бампер о придорожную березу.

Только Маша про это пока не знала. Сегодня им предстоял веселый вечер вместе с тусовкой, которая на них уже немного обижалась. На выходные они хотели съездить все вместе в лес, на дачу Компота — развести костер, посидеть.

— Там вообще-то холодно, на этой даче, зато скучно не будет. Много старых тряпок, пальто бабушки Компота, всякие ватники, шапки смешные. Валенки. Нарядимся!

Диман, Сашок, Компот и Шакал прошлым летом что только на этой даче не творили. Рядом с дачей текла речка, а еще там недалеко было чистое лесное озерцо. Они играли в игру «Пикассо» — рисовали на песчаном пляже квадраты, каждый свой, и выкладывали из веток и всякого мусора картинки, оставляли на мокром песке отпечатки своих тел и заполняли их камушками, щепками. Еще боролись друг с другом, подначивали один другого на проказы, носились в машине Компота по окрестностям, называя это «джип-сафари».

Для настоящего отрыва было еще холодно, но в лесу весной тоже можно найти много занимательного. Лес там был, по словам Димана, классный — сосны, березы всякие, а другие деревья он плохо различал. А еще там были звери: ежи, белки.

— А вот комарья сейчас нету, — хвастался Диман.

— Я книжки с собой возьму, читать буду.

— Читать она будет! Там, кстати, знаешь чего можно? Можно из твоей пистолетины по банкам пострелять. Или по шишкам на елках. Кстати, там и елки тоже есть, одна прямо рядом с дачей.

— Вспомнил! Вернула я позавчера этот пистолет — я же за него платила арендную плату!

В общем, жизненные планы были грандиозные. От этого Маша и прыгала весь день, в нетерпении ожидая похода в «Олимп» и последующих приключений.

Она вприпрыжку бежала по метро после работы. Люди вокруг неуловимо изменились вместе со всем остальным миром с тех пор, как она влюбилась: некоторые были усталыми, иногда даже обозленными, но на многих лицах, Маша видела, живут любовь и радость.

Пришла весна, и все влюбляются, решила она.

На условленной станции уже стояли Сашка с Сонькой, Диман и Шакал. Они дождались Олю и отправились осматривать «Олимп» с новенькими кинозалами и магазинами. Их целью был фильм — картина, которую рвались посмотреть мальчишки, потому что там были офигенные драки и спецэффекты.

«Олимп» им понравился — там было много воздуха, простора, дизайнерских штучек и архитектурных находок. Магазины их не очень интересовали, правда, Сашок обнаружил недалеко от кинозалов интересный магазин с приколами.

Там продавали пластиковых тараканов и очень похожих на натуральных мух, пауков. Пауки вообще были шевелящиеся, совсем как живые. Диман приценялся к маске Дракулы и к заводной игрухе, которую можно было определить как «прыгающие на двух ножках сиськи». Компот и Сашок обнаружили еще много интересного — взрывающиеся сигареты, конфеты, которые красили язык в синий цвет, муляжи всяких противнейших вещей, звонко икающие мешочки, очки с выпрыгивающими глазами, пластиковую яичницу…

Они провели в этом магазине полчаса: столпились у прилавка, а продавец показывал им в действии все эти приколы и приспособления. В магазин повалил любопытствующий народ, а они ушли оттуда, хохоча как ненормальные.

Перед началом фильма ребята накупили попкорна, колы и пива. Когда запасались этими вкусностями, Маша обернулась и встретилась взглядом с ужасно неприятным типом: высокий, крупный мужик смотрел на нее пристально и злобно. Она приподняла брови, отвернулась и взяла Димана под руку.

— Ты чего?

— Мужик какой-то противный пялится на меня, — пожаловалась Маша.

Дима повернулся посмотреть, но неприятный мужик уже куда-то делся.

— Тебе теперь везде слежка мерещится. Никого там нет.

— Значит, ушел. Но стоял и смотрел: лось здоровенный, а глаза такие добрые-добрые! — И Маша показала, какими глазами смотрел на нее чужой. — Будто я ему ногу отдавила, кошелек отняла и еще матом приложила.

— Да ладно тебе! Тут народу всякого полно, разные же люди бывают. Может, у него приступ геморроя случился, он смотрел на тебя, а думал про свой геморрой.

Юрец уходил из «Олимпа» вместе с Галкой, которая страшно разочаровалась магазинами и увиденными в них вещами. Все коллекции, по ее словам, никуда не годились: сплошная «жалкая китайщина с торчащими нитками», «убожество» и «ерунда». Торговый центр был ориентирован на бойкую и веселую молодежь, в нем было много спортивных и полуспортивных магазинов, но такая одежда Галку не интересовала.

Юрец согласился с ней в том, что место «лоховское», — молодежь парочками гомонила по всем этажам, в толпе лишь изредка мелькали лица постарше. Только на первом этаже красовалась пара магазинов с дорогой обувью, бельем да итальянскими сумками.

Напоследок они поднялись наверх, туда, где были кинозалы. Здесь им тоже не понравилось — снующие с попкорном шумные подростки, веселые компании студентов. Нет. Это место создано не для них!

Они уже хотели спуститься вниз, когда Юрец увидел в толпе около касс ту маленькую сучку, которой он отрезал волосы в метро. Девчонка почуяла его взгляд и повернулась к нему, прямо и вопросительно взглянула. Он не отвел взгляда, а паршивка состроила недовольную мину и схватила за руку какого-то лоховского вида пацана, что-то ему объясняя.

Юрец подхватил Галку под руку и повел ее к эскалатору, чтобы уйти отсюда. Эта неожиданная встреча не прибавила ему радости.

Радости ему прибавил звонок из комиссионки, где он оставил кольцо с рубинами. Девушка поздравила его с быстрой продажей, вежливо пригласила в магазин за деньгами и предложила воспользоваться их услугами еще раз, если он надумает что-то продавать.

— Кто звонил? — полюбопытствовала Галка.

— Так, пацаны по делу, — ответил он.

Юрец жалел, что проговорился ей про свои планы на машину. Было бы куда лучше обрадовать ее внезапно — заехать за ней на работу на новом «лексусе», чтобы она ахнула, чтобы у нее в глазах зажглись яркие зеленые огоньки.

Он давно уже не видел Галку беззаботно веселой и смешливой, а попросту говоря, счастливой — радость от шубы быстро сменилась досадой на то, что зима уже прошла, и новую вещь нельзя никуда надеть.

«Ничего. Она обрадуется новому и перестанет унывать. А новое настанет — уедем с ней отсюда в Рязань. Заживем совсем по-другому, — рассеянно думал он, глядя на ее обострившееся, недовольное лицо. — Весна, авитаминоз. А она ничего не ест, вот и ходит смурная, унылая».

Это была их последняя воскресная прогулка по местам шопинга, последний длинный день, проведенный вместе, с утра до вечера.