подсмотрю у американских «Кольтов», кажется, в нашем заводском музее есть нужные мне образцы. Проблемы могут возникнуть разве что с восьмизарядным барабаном, чтобы сделать его одновременно достаточно прочным и не слишком большим придется тщательно подбирать сталь для его изготовления. Впрочем, восьмизарядный барабан - это пожелание, а не требование.

- Не забудьте про этот, как его… скорозарядник, который нужно разработать! - заглянув в лист техзадания в поисках нужного слова, напомнил Савельев. - Это-то как раз требование, а не пожелание.

- Постараюсь сделать, Семен Васильевич, - успокоил начальника Блюм.

5 февраля 1935 года. 18:45.

Кабинет И. В. Сталина. Москва, Сенатский дворец Кремля.

Михаил Николаевич Тухачевский сидел в приемной Сталина и ожидал, пока вождь его примет. На эту встречу с Иосифом Виссарионовичем он возлагал большие надежды, рассчитывая не только прояснить очень беспокоившую его ситуацию в наркомате обороны, но и, по возможности, бросить тень на своего непосредственного начальника, наркома Ворошилова.

В последние месяца полтора в наркомате начали происходить странные дела, весьма волновавшие боявшегося за свое кресло заместителя наркома Тухачевского. Вначале по наркомату прошел слух о создании какой-то комиссии, работавшей над новым уставом для РККА. Никаких конкретных сведений об этой комиссии Тухачевскому получить не удалось, но первым результатом ее работы стало совещание у товарища Сталина, о котором Тухачевскому рассказал Халепский.

Михаил Николаевич сам, наверное, не смог бы сказать, что его тогда взбесило больше: то, что его, начальника вооружений РККА, не пригласили на совещание по вопросам, являвшимся его и только его зоной ответственности, или же то, с каким удовольствием Халепский описывал это самое совещание.

По словам Иннокентия Андреевича, главным докладчиком на этом совещании был некий сотрудник НКВД Белов. Этот самый Белов, несмотря на свою молодость, смог не только сформулировать полную концепцию вооружения для РККА, но и четко ответить на все каверзные вопросы, в результате чего все военные, поначалу относившиеся к нему скептически, вынуждены были признать его правоту.

- Знаете, товарищ Тухачевский, - закончил свой рассказ о совещании Иннокентий Андреевич. - Если этот Белов и в танках разбирается также, как в оружии, я с радостью обсужу с ним перспективы развития автобронетанковых войск!

После ухода Халепского Михаил Николаевич только зубами скрипнул. Мало того, что его мнением о вооружении красноармейцев даже не соизволили поинтересоваться, так он еще начал терять своих сторонников в наркомате обороны, а такого честолюбивый Тухачевский стерпеть уже не мог.

Затем до Тухачевского дошли слухи о том, что в КБ научно-исследовательского полигона в Щурово собрали лучших оружейников страны и уже начали претворять в жизнь решения пресловутого совещания. И опять без его, Тухачевского, ведома! Чтобы проверить эти слухи, Михаил Николаевич позвонил на полигон, но начальник КБ товарищ Кузьмищев сообщил ему, что все работы, проводимые в его конструкторском бюро являются секретными, и за допуском к информации о них ему следует обратиться к наркому внутренних дел Кирову.

Тухачевский был ошарашен. Он, замнаркома обороны, не имел доступа к информации о работе КБ, подчинявшегося его наркомату?! Как такое, вообще, было возможно?! К Кирову, однако, Михаил Николаевич за допуском обращаться не стал, вместо этого он позвонил начальнику Ковровского завода Савельеву, от которого и узнал, что в Москву и правда вызвали лучших оружейников, а конструктору Блюму поручили разработку нового револьвера, чем тот в настоящий момент и занимается.

От этих новостей Тухачевский пришел в бешенство. Для будущей войны нужно уже сейчас десятками тысяч производить танки и самолеты, а чем вместо этого занимается этот бездарь Ворошилов? Револьверы конструирует?! Терпеть такое Михаил Николаевич никак не мог, поэтому он записался на прием к товарищу Сталину, чтобы раскрыть тому глаза на всю пагубность принимаемых Ворошиловым решений.

Наконец, от Сталина вышел товарищ Молотов, а еще через пару минут Поскребышев предложил Тухачевскому пройти в кабинет. Михаил Николаевич одернул гимнастерку, и, войдя внутрь, остановился перед столом.

- Здравствуйте, Михаил Николаевич, - довольно приветливо произнес Сталин. - Присаживайтесь!

- Здравствуйте, товарищ Сталин! - кивнул Тухачевский, занимая предложенное ему кресло.

- Рассказывайте, Михаил Николаевич, что привело вас ко мне? - предложил Сталин.

- Товарищ Сталин, я пришел к вам, чтобы прояснить ситуацию, сложившуюся в наркомате обороны, - начал Тухачевский. - Товарищ Ворошилов проводит совершенно нецелесообразные в данный момент реформы, основываясь на решениях никому не известной комиссии!

- Почему же никому неизвестной? - поинтересовался Сталин. - Мне об этой комиссии прекрасно известно, более того, я регулярно получаю отчеты о результатах ее работы.

- А вот мне, хоть я и явлюсь заместителем наркома, было отказано в любой информации об этой комиссии, - нажаловался Тухачевский. - Якобы все, что связано с этой комиссией засекречено.

- Это действительно так, - подтвердил Сталин. - Комиссия является секретной, чтобы никто не мог повлиять на результаты ее работы. Вот только, чтобы ознакомиться с выводами комиссии, вам всего лишь нужно было обратиться к товарищу Ворошилову. Вы же, как я понимаю, этого не сделали?

Тухачевский вынужден был промолчать. Считая, что Ворошилов ведет себя неправильно, он ухватился за возможность доложить об этом Сталину, даже не подумав поговорить с самим Климентом Ефремовичем. На что товарищ Сталин ему совершенно справедливо и указал.

- Виноват, товарищ Сталин, не ознакомился, - вынужден был признать Тухачевский. - Но почему вы не пригласили меня на совещание по вопросам перевооружения Красной Армии? Вам не кажется, что я, как начальник вооружений РККА, должен быть в курсе таких вещей?