мной тут вообще никто не дружил), но чай пах малиной. Точь-в-точь как тот, что пила секретарша Людочка, и я с благодарностью принял кружку. Вблизи запах был уже не такой приятный, почему-то отдавал химией. И сосед как-то странно ухмылялся, пока я пил. И тут же что-то набил на браслете для связи.

Ну да это все ерунда, я просто слишком подозрительный.

Ах да! Шерсть…

Я сосредоточился и представил, как все тело покрывается густой, плотной шерстью, примерно, как у того же оборотня. Сила толчками выплескивалась, а потом полилась сплошным потоком. Шерсть появилась и росла, росла, росла! Я стал похож на черный шерстяной шар, который все время шевелился. Я так испугался, что начал звать соседа, но застал только его спину, бодро скрывшуюся за дверью. “Постой, спаси меня!” – хотел крикнуть ему я, но подавился волосами и закашлялся. А они все росли и росли! Остановить этот процесс не получилось и, сжимая зубы и надеясь на то, что меня не узнают, я бодро пошелестел к лазарету, убрать излишки.

– Хансен! – Зусман икнул, когда я вкатился в кабинет.

– Кажется, она меня душит! – Я еле смог откинуть копну волос, чтобы сказать это. Ирма выругалась и попыталась выстричь кусок маникюрными ножницами. Шерсть была против, и две половинки ножниц со звоном упали на пол.

– Ну, я хотела по-хорошему, – хищно улыбнулась Ирма и чем-то загремела. Стало еще страшнее, шерсть даже перестала меня душить, затаившись в ожидании.

В дверь деликатно постучали.

– Сантус! А тебе что потребовалось? – спросил Зусман у девушки за моей спиной.

Я замер и, кажется, перестал дышать.

– Успокоительного? Вторая полка справа, зеленая бутыль. Да не всю! Отлей в мензурку, – командовал доктор, а я был даже рад, что под всей этой копной меня не было видно. Что же случилось с Мирией? Неужели ректор ее все-таки вызвал на допрос?

– Приступим, – довольно пробормотала Ирма, включая мини-пилу. Взвизгнул мотор, и я резко обрел возможность видеть. Кусок отрезанной шерсти бодренько пополз к койке.

– Доктор!

– Поймал! – Зусман, вооруженный огромным пинцетом, подхватил очередную прядь и упаковал его в жестяную коробку. Было довольно неловко сидеть на табуретке и видеть, что тебя обстригают бензопилой и подравнивают ножницами по металлу.

– Зачем тебе вообще была нужна эта шерсть? – спросил доктор.

– Согреться, ну и чтобы густая была, лучше, чем у оборотня… – вздохнул я. – Доктор, а почему так получилось?

– Кто-то подлил тебе в еду или питье зелье для укрепления волосяного покрова в период линьки. На всех других существ оно действует как… как слабительное. Но тебе повезло, ты как раз отращивал шерсть.

– Повезло? – Я проследил за тем, как Ирма ловит новый комок живой волосни. – Не думаю.

– Ничего, мы ее изучим, – потер руки доктор Зусман, и его чертячий хвост возбужденно забил по полу. – Может, это научно-магическое открытие века!

– Я могу идти?

Моя шевелюра как раз приняла свой обычный серый цвет, а с рук и ног самоликвидировалась непонятным образом.

– Иди и постарайся сегодня больше ничего не отращивать, а лучше не пользуйся способностями, мало ли, застрянешь в переходной форме, – обрадовал меня доктор. – Два раза за день посетить медицинское крыло, это же надо постараться! Хотя…

Он смерил меня взглядом, в котором читалось то же, что я обычно видел у других: “Неудачник, что с него взять”. Скомкано попрощавшись, я покинул медкабинет, и надо же было такому случиться, что на первом этаже, почти у самого выхода из корпуса, столкнулся с Мирией. Она стояла у открытого окна и смотрела на падающие хлопья снега так, будто они были самым прекрасным на свете, что она видела. Так же, как я всегда смотрел на нее. Ветерок потревожил гладкие, как озерная вода, пряди, и Мирия убрала их за ухо – у меня кровь прилила к лицу, что никакой печки не надо. Вздохнула – и я чуть не подавился, глотнув воздуха, которым она дышала.

А потом Мирия повернулась, и ее вдохновенное лицо неуловимо изменилось. Только что она мягко, немного рассеянно улыбалась холодному дню, и вот уже уголки губ опустились, брови хмуро изогнулись, и она посмотрела на меня как на пустое место.

– Мирия, я… Я ничего не говорил Миллхаусу про тебя, – проблеял, как последний баран.

Она достала из кармана широкой короткой юбки блокнот на пружинах, перелистнула на чистую страницу и написала: “Плевать”. Она никогда не говорила со мной напрямую, я слышал ее чудесный голосок только тогда, когда она обращалась к кому-то другому. К своим подругам, поклонникам, к учителям. Но никогда – ко мне.

– Мирия, я правда не сказал, что это ты писала формулу! – Казалось важным именно сейчас оправдаться перед ней, пока она еще хотя бы смотрит в мою сторону.

Девушка откинула волосы назад, вздернула подбородок и быстро начеркала на новом листе: “И что?”

– Ну… Даже если это сделала ты, я тебя понимаю.

Бездонные глаза Мирии стали еще больше, она стиснула блокнот и пронеслась мимо меня на выход. Хлопнула дверью, оставив меня в одиночестве размышлять, чем я ее обидел.

На следующий день перед началом занятий я сонно побрел к местному магазинчику, к которому вела длинная пустынная дорога, окаймленная голыми деревьями – обычно устрашающими, а сейчас покрытыми белоснежными шапками. Но не успел даже покинуть двор между корпусами, как услышал тихое всхлипывание.

Остановился, прислушался и медленно стал пробираться сквозь заросли на звук.

– И как ты все исправлять собираешься?

Высокий женский голос был однозначно знаком, а когда заросли чуть расступились, осыпав меня белым крошевом, я увидел его обладательницу – Алину. Она была одного поля ягода с оборотнем Сережей, везде за ним таскалась, поэтому я старался избегать с ней встреч, но сейчас рядом с Алиной стояла заплаканная Мирия, и вид ее хрустальных слез наполнил мое сердце невиданной доселе яростью!

– Это мой парень! Понимаешь, мой! – визжала эта Алина.

Мирия что-то написала в блокноте и показала собеседнице.

– Да ты что? Могла бы и сама ему сказать, чтобы он отстал!

Мирия резко встала, отшвырнула блокнот и пошла прочь.

– Мы еще не закончили! – разъярилась Алина и дернулась вслед, но вдруг застыла, медленно развернулась, как зачарованная, и пошла в другом направлении. Вся сцена заняла считанные минуты, но для меня растянулась на часы. Как же паршиво я себя чувствовал, желая защитить дорогую Мирию, но в итоге просто постоял в кустах, не решившись влезть в скандал. Все, как всегда. Ты трус и не достоин такой девушки, как Мирия, Отто Хансен, пора с этим уже смириться. Но я не мог! Ведь получается, Сережа вконец обнаглел и