В это же подполье входила и Маргарита Книппер – супруга известного советского композитора Льва Книппера (1898), автора знаменитой песни «Полюшко-поле» (переделка знаменитой белогвардейской песни). В жилах Льва Константиновича текла немецкая кровь, он был племянником актрисы Ольги Книппер-Чеховой и тенора Владимира Нардова, родным братом киноактрисы Ольги Чеховой, которая в тридцатые годы сделала блестящую карьеру в Германии, став одновременно любимой актрисой Гитлера и… советской разведчицей, повторив судьбу своего брата Льва.

Тот в Гражданскую войну воевал в Белой армии и эвакуировался в 1920 году из Крыма с остатками армии барона Врангеля. Однако в 1922 году решил вернуться на родину, в Москву, где стал. агентом ГПУ. С 1923 года Лев Книппер – член Ассоциации современной музыки и ведет творческую и пропагандистскую работу в РККА. С 1932 года он стал инструктором по массовой работе Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, с 1936 года – руководителем музыкальной части Театра народов Востока.

Помимо песни «Полюшко-поле», он сочинил оперу «Северный ветер» (1930), 21-ю симфонию (4-я – «Поэма о бойце-комсомольце», 1934). Помимо этого он писал музыку к театральным спектаклям (среди прочих – таировская «Оптимистическая трагедия» в Камерном театре) и кинофильмам. Среди последних: «Частная жизнь Петра Виноградова» (1935; «Москинокомбинат», он же потом «Мосфильм»; режиссер Александр Мачерет), «Год девятнадцатый» (1939; «Ленфильм»; режиссер Илья Трауберг).

И вот теперь представьте: этого благополучного и весьма официозного советского композитора НКВД собирается оставить в оккупированной Москве в роли спецагента (!), которому вместе с его женой (а у нее НКВД репрессировал отца, как и у Зои Федоровой) доверено руководить группой подпольщиков, целью которых было… убийство самого Гитлера! Читаем у П. Захарова:

«…Сталин поручил Берии разработать весьма разветвленный план по „встрече“ немцев в Москве, так как предполагалось, что Москва может быть сдана немцам, и во главе этого подполья должны были встать люди, которых оставляли специально в Москве как якобы людей, симпатизировавших нацистам. И во главе должен был встать известный альпинист и композитор Лев Константинович Книппер, которому поручалось сыграть роль бургомистра оккупированной Москвы.

В квартире Книппера, что была в доме на Гоголевском бульваре, был организован склад его подпольной группы. Для маскировки большого количества разнообразного снаряжения, оружия и боеприпасов в большой квартире был срочно сделан „косметический“ ремонт. Все стены квартиры старинной постройки были внутри обложены еще одной стеной, а в образовавшихся пустотах складывались нужные припасы. Для таких же целей был слегка опущен потолок во всех помещениях этой квартиры. Л. К. Книппер добровольно принял на себя руководство крупной, глубоко законспирированной подпольной сети, получившей задание на уничтожение верховного командования немецкой армии и чиновников оккупационной администрации. Конспиративность членов этой группы была настолько серьезна, что ни один из ее членов не знал ни о числе входивших в нее подпольщиков, ни их имен и фамилий, они не знали способов контакта друг с другом – все это было сосредоточено в руках Книппера.

Лев Константинович должен был разыграть роль перебежчика. Расчет строился на том, что брат немецкой актрисы

Ольги Чеховой, известной во всем Рейхе и обласканной фюрером, не вызовет подозрения к себе со стороны нацистских органов безопасности. В задачу Ольги Чеховой входила организация его встречи с Гитлером, во время которой Лев Книппер, жертвуя собой, должен был взорвать фюрера и его окружение…»

Однако спрашивается, каким образом этот человек мог втереться в доверие к немцам? Как он должен был обмануть матерых контрразведчиков из СД? Неужели только благодаря своим родственным связям с любимицей Гитлера Ольгой Чеховой? Здесь явно что-то не вяжется. Наверняка у Льва Константиновича было и другое алиби, способное расположить к нему немецкое руководство. Какое? Видимо, перед войной он, продолжая вести себя как законопослушный и официозный деятель культуры, входил в то самое антисоветское и пронемецкое подполье, которое имело место быть в Москве. Иначе трудно было объяснить немцам, как он вдруг взял и перековался из апологета Красной армии в апологета рейхсвера. Только стопроцентное алиби могло дать ему шанс не быть заподозренным немцами в двойной игре и стать не только губернатором Москвы, но и приблизиться к Гитлеру, к которому подозрительных людей не допускали на пушечный выстрел.

Об одном из организаторов антисоветского подполья в Москве я уже подробно рассказывал – об Александре Демьянове (агент «Гейне»). Но у него была еще и жена – Татьяна Березанцева (1912), которая, как и Демьянов, работала на «Мосфильме». Впрочем, расскажем обо всем по порядку.

Татьяна родилась в Москве, в семье московского врача Бориса Александровича Березанцева, в советское время – профессора, известного в Москве психоневролога. Он был буквально нарасхват у столичной элиты, и в его доме перебывало множество известных людей, в том числе и из артистического мира. В итоге его дочь Татьяна решила стать балериной и в 1927 году поступила в балетный техникум при Большом театре (а это заведение, как мы помним, было под особым колпаком ГПУ). Однако, окончив его (1931), девушка не захотела продолжать балетную карьеру и подалась в кино и театр: сначала поступила на сценарный факультет ВГИКа, затем – на режиссерский факультет ГИТИСа. Во второй половине тридцатых Березанцева стала работать на «Мосфильме» в качестве ассистента режиссера на фильмах: «Последняя ночь» (1937; режиссеры Ю. Райзман, Д. Васильев), «Ленин в 1918 году» (1939; М. Ромм), «Ошибка инженера Кочина» (1939; А. Мачерет).

Заметим, что с Роммом Татьяну познакомил Демьянов («Гейне»), который дружил с режиссером с начала тридцатых и был влюблен в Березанцеву. В итоге в 1938 году Александр и Татьяна поженились, причем Демьянов честно рассказал своей возлюбленной, что он является агентом НКВД. После чего она… тоже стала агентом, взяв себе агентурное имя «Борисова» (по имени своего отца). По другой версии, она стала агентом еще в начале тридцатых и с «Гейне» у них был агентурный брак.

Вообще, среди ассистентов режиссеров у чекистов было не меньше (если не больше) агентуры, чем среди самих режиссеров. Почему? Дело в том, что именно ассистенты были напрямую «завязаны» на актеров – искали их по всей стране. А чекистам это было необходимо во время вербовки – обещать будущим актерам-агентам хорошие перспективы в профессии. Например, вербует некий чекист какого-нибудь начинающего актера. Обещает ему хорошую роль в новой картине. А как это обещание осуществить? Не сам же чекист придет на киностудию и потребует у ее руководства утверждения агента на роль. Это называется расконспирация агента. Поэтому обычно использовались два варианта: либо через Первый (режимный) отдел киностудии, либо через режиссера или его ассистента, которые негласно работали на органы (вариант Татьяны Березанцевой).

Итак, Демьянов и Березанцева были агентурной парой, которая выполняла деликатные операции советских спецслужб в среде творческой интеллигенции. Впрочем, во время войны ареал их деятельности расширился. Читаем у Л. Овчинниковой: