Сразу за рецептом неаппетитного блюда следовал еще один, дополнительный, обозначенный как

Другое испанское блюдо

Говорят, это идеальное угощение для праздничного стола в день святого Иоанна, поскольку именно оно является традиционным во многих горных селениях к северу от Мадрида. Возьмите дикую куропатку. Не стоит покупать дичь на рынке. Вам придется поохотиться, поднявшись на вершину горы, где благодаря свежему воздуху мясо куропаток становится особенно жирным и нежным. Несомненно, лучше всего охотиться в полдень. Солнце находится в зените, и от сильной жары птица шалеет, тут-то ее и легко поймать. Затем вам потребуется некоторое количество сосновых орешков. Они придают мясу изысканный вкус, но необходимо умение тщательно выбирать их, поскольку всякие не подойдут. Разрежьте и выпотрошите куропатку, нафаршируйте тушку орехами, влейте оливковое масло и добавьте чуточку соли. Баттиста обыкновенно кладет еще окорок, порезанный мелкими кусочками. Он утверждает — так блюдо делается лучше, более сочным, но мне это кажется неаппетитным. Закройте брюхо птице, зашив его толстой ниткой, и не забудьте сделать прочный узел в конце, тогда тушка точно не раскроется во время приготовления. Это очень важно. Положите нафаршированную дичь в кастрюлю, предварительно смазав ее свиным жиром, и пусть она томится на огне четверть часа. Как и предыдущее кушанье, настоящее блюдо могут предложить только в одной таверне. Думаю, мой добрый друг Бернар отведал бы его с удовольствием. Весьма жаль, но ему не удастся полакомиться, поскольку в таверну наведываются личности в высшей степени сомнительные, и ему не позволят съесть ни кусочка, если он там появится. И я полагаю: если ему теперь придет в голову пойти в то место, его могут даже убить. Возможно, позднее приличные люди снова станут заглядывать туда. Надеюсь, когда пройдет достаточно времени, известная таверна опять сделается безопасным местом.

Каталина вспомнила, как убеждала Мари и Альбера, что манускрипт, украденный свекром Мари у Клода, на самом деле — зашифрованная карта. В точности такой же картой-головоломкой являлся и лишний рецепт, полный намеков и хитроумных подсказок: советы, как раздобыть птицу нужного качества, подробные рекомендации относительно места и времени охоты (на вершине горы, когда солнце находится в зените), рассуждения о том, что не годятся любые сосновые орешки, строгое предупреждение завязать узелок покрепче, сшив суровой ниткой тушку куропатки — при том, что на кусочках пазла из наследства деда изображен именно узел. Весьма многозначительным выглядело упоминание о «добром друге Бернаре» (ведь именно так звали д’Аллена, адвоката Клода), но особенно настораживал пассаж о сомнительных типах, зачастивших в последнее время в ту единственную таверну, где подавалось фирменное блюдо, и высказанное предположение с большой долей уверенности, будто Бернар (д’Аллен?) встретит смерть, если вздумает там показаться. Разве дед строго-настрого не наказывал адвокату надежно спрятать запечатанные конверты, чье содержание ему знать не полагалось? Конверты, где, помимо всего прочего, находился и лишний рецепт. Вернее, зашифрованная карта без названий, указывавшая путь к таверне.

Каталину тревожило еще одно обстоятельство, хотя ей даже думать об этом не хотелось. Дед погиб в автокатастрофе, не справившись с управлением на прямом участке шоссе в сьерре, в двух шагах от Мадрида. Именно в тех горах, как следовало из рецепта, «другое испанское блюдо» считалось традиционным.

Нет смысла отрицать очевидное. Дед вставил в текст «Кодекса» собственный рецепт. Он также намеренно допустил ошибку в заглавии завещанного экземпляра, стараясь привлечь ее внимание. Добавленный рецепт являлся путеводителем, зашифрованной картой. И все это не подлежало сомнению, поскольку (как много раз говорила себе Каталина с тех пор, как приехала в Жизор) случайных совпадений не бывает. Но если рецепт — карта, то куда она вела? И хорошо бы еще разобраться, насколько важен ответ на предыдущий вопрос. Может, его даже искать не следовало.

Если к концу жизни дед сошел с ума, превратившись в параноика (как считали буквально все, как думал его верный друг и адвокат д’Аллен), то рецепт-карта наводит на след чего-то совершенно нелепого. То же самое можно сказать применительно к двум одинаковым элементам пазла, изданию «Острова сокровищ» и фотографии, вложенной в книгу.

Однако, если дед перед смертью пребывал в здравом уме, картина менялась. Тогда оригинальные подсказки уже не следовало рассматривать по отдельности, независимо друг от друга, принимая за дурацкую игру, каприз расстроенного рассудка. Каждая из них становилась частью целого, элементом общей схемы, куда укладывалось и все то, что Каталина узнала о Клоде, о цели, с какой он прибыл в Жизор, о главном труде его жизни, посвященном исследованию тайны Приората и династии Христа. В таком случае карта могла привести к чему-то очень важному, открытию, к которому дед стремился с юности. Кстати, он хотел, чтобы она узнала об этом именно в тридцать три года, в возрасте, когда, по преданию, умер Иисус Христос. Еще одно совпадение?

И неужели случайна фраза: «Надеюсь, когда пройдет достаточно времени, известная таверна опять сделается безопасным местом»? Вероятно, двадцать три года, истекшие со дня смерти деда, можно считать «достаточным временем». Тогда, получается, условие рецепта соблюдено, и ничто не мешает наведаться в «таверну»?

Новые вопросы без ответов. Но среди них все-таки нужно выделить один, самый важный: сохранил ли дед здравый рассудок?

Каталине снилась куропатка с головой и чертами лица деда. Дичь тушилась на медленном огне в кастрюле с куском сала на донышке. Молодая женщина испытала признательность и облегчение, когда заиграла мелодия мобильного телефона, вспугнув кошмар. Полусонная, в плену тягостного видения, не желавшего отступать, она слепо зашарила на прикроватном столике в поисках телефона. Каталина не имела представления, сколько времени, но судя по тому, какой вялой и невыспавшейся она себя чувствовала, было еще рано, очень рано. Прошлой ночью она заставила себя лечь в шестом часу, после того, как обнаружила тщательно законспирированный рецепт — основную причину бессонной ночи, и прочитала полкниги Жерара де Седа.

— Алло? Здравствуйте, мадемуазель Бержье… Да, я спала, но ничего страшного… Все в порядке, честное слово. — Вспомнив сообщение Альбера, переданное в пятницу, она спросила: — Вы звонили мне на днях, верно?.. Да-да, я знаю, вы пытались дозвониться на мобильный. Я его отключила… И о чем вы хотели поговорить со мной? Что-то не так с наследством моего деда? Я должна подписать какие-нибудь документы?.. Да, конечно, соедините меня с месье д’Алленом. Очень хорошо… Да, я жду. Спасибо…

Голос секретаря прервался, сменившись музыкальной заставкой. «Что-то из Моцарта», — подумала Каталина.

— Алло? Доброе утро, месье д’Аллен… Нет, вот еще, здесь все превосходно, спасибо… Почему у меня странный голос? Наверное, потому, что я только проснулась. Не беспокойтесь, будильник прозвенит с минуты на минуту… Да, конечно, помню. Вы утверждали, что нет… Понимаю. Благодарю вас. И что она ответила?.. Да… Так… И у нее нет никаких сомнений? Прошло уже много времени… Она совершенно уверена. Она дотошно следит за порядком. Так… Да-да, спасибо, что предупредили меня… Вы правы, скорее всего ничего особенного… И вам также, месье д’Аллен. Всего хорошего.