В голосе его было все, что угодно, кроме веселости, и ни следа веселости в лице. Он был ужасно серьезен в эту минуту.

Больше говорить было не о чем. Дом отремонтируют и перестроят, ферму разделят и продадут, сохранит он работу или нет, неизвестно. Скорей всего, нет, когда родственники узнают, что он тут вытворял. И я здесь поделать ничего не могу. Я повернулась и собралась уходить, переглянувшись со стоящим у окна и наблюдающим за нами Чарли. Он помахал мне рукой.

— Вы не заслужили того, чтобы находиться здесь, одна с Тесс. Я хотел, чтобы вы уехали. Я хотел, чтобы она была только со мной. Поэтому и старался напугать вас, — проговорил он мне в спину.

Я остановилась, но оборачиваться не стала.

— В тот день она ведь хотела со мной повидаться, правда? — продолжал он.

Я все еще стояла к нему спиной и смотрела в сторону дома, на башню.

— Я-то откуда знаю?

— Она собиралась повидаться со мной, попрощаться, потому что вы на нее наябедничали и ее отослали в город.

Я повернулась и с удивлением увидела в его глазах слезы. Я старалась говорить как можно спокойней:

— Забудь об этом, Джош. Я была еще маленькая. Да и она тоже.

— Это все чушь собачья! — взорвался он. — Вы прекрасно знали, что делаете. И я знал все. Я в тот же день уже знал, что во всем вы виноваты.

— Прекрати, — сказала я. — Ни в чем я не виновата.

И тут я не выдержала и заорала, я бросала ему в лицо лживые слова, лгала Джошу, лгала себе самой:

— А ты нашел, с кем связаться! Взрослый парень, затащил в постель девчонку, ведь она была еще совсем девчонка!

Потом бросилась на него и отвесила ему пощечину. Он отпрянул, удивился и двинул меня кулаком по носу.

У меня потемнело в глазах, и я упала на холодную грязную траву. В лице пульсировала тяжелая, острая боль, и из носа хлестала кровь прямо мне на колени. Джош снова шагнул ко мне, и я подумала, что сейчас он добавит мне еще и ногой, но вдруг послышался топот быстрых ног по траве, кто-то метнулся к нему и сбил его с ног. Наверное, Чарли, подумала я, но чьи-то мягкие руки подхватили меня и подняли на ноги, и я оказалась в объятиях брата, в то время как Джош возился на земле, отбиваясь от кого-то еще.

Ну, да, это Сэм, кто же еще.

Руки их мелькали в воздухе, как крылья мельницы, и Сэм оказался сверху этого гораздо более крупного, чем он сам, мужчины. Чарли пытался отвести меня подальше, а они все катались по земле, обмениваясь ударами и меняясь местами, и, наконец, остановились, и Джош оседлал своего рабочего. Сэм брыкался, изгибая спину и стараясь сбросить его, но бесполезно.

— Хватит, хватит! — кричал Джош ему в лицо.

Сэм перестал сопротивляться. Он бросил на меня взгляд широко открытых глаз и резко повернул голову туда, откуда он прибежал. Я посмотрела в ту сторону. В нескольких метрах от лежащих на земле и уставившихся друг на друга мужчин валялась винтовка. Меня тошнило, кружилась голова, ноги казались странно легкими, но я освободилась от объятий Чарли, подошла и взяла в руки оружие. Наставила ствол на Джоша, хотя было страшно даже прикоснуться к спусковому крючку. Я молилась в душе о том, чтобы винтовка стояла на предохранителе.

— Отпусти его, — сказала я, обращаясь к Джошу.

Он медленно повернул голову и посмотрел на меня. Отпустил руки Сэма, но по лицу его было видно, что он нисколько не встревожился, скорее, это его забавляло.

Чарли, напротив, казалось, очень перепугался.

— Положи ее, Рози, — сказал он. — Что ты делаешь, черт возьми?

Освободившись от рук Джоша, Сэм перевернулся на бок и кое-как встал. Подошел ко мне и взял у меня винтовку, стараясь направлять ствол в сторону от людей.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я кивнула. Но в рот все бежала кровь, а через несколько секунд в глазах заплясали звездочки.

— Все это дерьмо собачье, — сказал Джош, вставая.

Колени и руки его были перепачканы грязью. Он неуверенно посмотрел на меня.

— Простите меня, — сказал он, повернулся и зашагал прочь.

Мы смотрели, как его широкая спина удаляется в сторону посыпанной гравием дорожки и исчезает там, где в полумраке сумерек я заметила за деревом его припрятанный квадроцикл.

— О чем тут у вас сыр-бор? — спросил Сэм, но Чарли оттолкнул его и, подцепив пальцем за подбородок, приподнял мне лицо.

— Все это потом, — сказал он. — Думаю, сломан. Немедленно в больницу.

— Слушаюсь, доктор Саммерс.

Я посмотрела на Сэма.

— Спасибо тебе.

Он помог мне добраться до «Мерседеса» и сел рядом, пока Чарли собирал теплую одежду и кое-какие мои вещи. Я останавливала кровь полотенцем, и теперь оно все было в ярких роршаховских пятнах.[49]Смотреть становилось все трудней, и, заглянув в зеркальце заднего вида, я поняла, почему. Нежная кожа вокруг глаз побагровела и распухла. Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Перед ними поплыли цветные пятна, пульсируя в одном ритме с волнами боли. Появился Чарли и неуклюже пожал Сэму руку.

— Можешь присмотреть за домом? — спросил он. — Я вернусь, как только смогу.

— Заявите в полицию? — спросил Сэм.

— Еще не знаю. Это надо обсудить с Рози.

Я опустила стекло со своей стороны и протянула руку. Сэм схватился за нее обеими руками. Моя ладонь была как ледышка, а его так и пылали, мне даже стало немного теплей.

— Можешь пожить немного в доме? За ним надо присматривать.

— Конечно, — ответил он, улыбнулся и сжал мне руку. — Не беспокойтесь об этом.

Двигатель «Мерседеса» заворчал. Чарли медленно стронул машину с места, и я снова подняла стекло. Было уже почти темно. Небо еще упрямо не желало менять красивый цвет индиго на черный, но холмы на его фоне уже горбились совершенно черными глыбами. За окнами мелькали силуэты голых деревьев с тоненькими острыми веточками, громада дома помаячила позади и скрылась. Сороки внимательно наблюдали за нашим отъездом.

* * *

Я понимала, что вижу Сорочью усадьбу в ее нынешнем состоянии в последний раз. Сидя в ярко освещенной больничной палате «Скорой помощи» и ожидая осмотра, я еще раз мысленно проходила по дому и по очереди прощалась со всеми его комнатами. Начала с прихожей, потом прошла по коридору мимо огромного обеденного зала с его немыслимо длинным столом, вокруг которого выстроились сделанные в том же стиле стулья с прямыми, высокими спинками, постояла в гостиной с ее пыльной, мягкой и облезлой мебелью и обвисшими обоями. Двинулась дальше по коридору, остановившись в курительной комнате с золотистыми обоями, на которых рядами выстроились рамки с бабочками и другими насекомыми, прошла мимо сырой ванной комнаты с ее покрытыми плесенью, как на вокзалах, плитками и пятнистой ванной, и оказалась на кухне, в сердце всего дома. Потом библиотека, где, как всегда, было тихо, и книжные стеллажи целиком закрывали по периметру стены. Задержалась немного в «зверинце», шепотом обращаясь к чучелам животных и к шкафам, заполненным диковинными образцами: я еще вернусь за вами, у вас у всех будет новый дом. Попрощалась с дедушкой: он поднял голову от кролика, над которым мы работали вместе, и обнажил фальшивые зубы, и я не удержалась от смеха. По черному ковру, такому толстому, что он не износился за много лет, я поднялась вверх по лестнице и по коридору прошла к красной комнате, спальне дедушки с бабушкой; кровати накрыты покрывалами с оборками, растительные узоры на шторах, закрывающих огромные стрельчатые окна, так что не очень заметно, что они такие большие, выцвели.