и о чем-то болтать, а она совершенно не обращает внимания на чужое прикосновение.

Он наклоняется ближе и что-то шепчет ей на ухо. Его рот слишком близко к ней. Что-то внутри меня щелкает. Глаза застилает пелена.

— Танец окончен, — объявляю я сурово. — Тебе пора.

Себастьян же даже бровью не ведет от такого вмешательства.

— С каких пор тебя так волнует личная жизнь подчиненных?

— С тех самых, когда речь заходит о ней.

— Даже так? — удивляется британец, но остается на месте… — Любопытно, что ты находишь для нее время. Говорят, что у тебя очень много дел и скоро к ним добавятся определенные хлопоты.

— Осторожнее со словами, — холодно произношу не отводя взгляда. — Иначе я сделаю так, что ты вообще больше не сможешь говорить.

— Я останусь до тех пор, пока Элисон сама не пожелает избавиться от моей компании. Твои желания меня не волнуют.

— Прекратите себя вести так, словно меня тут нет! — шипит вдруг сероглазка. — И лучше бы вам закончить, на нас уже все пялятся!

— Плевать, — отзываюсь не глядя на нее. — Только подойди к ней ближе и я напомню тебе, на что способен в гневе.

Элисон дергает меня за руку.

— Не знаю, почему ты решил, что имеешь право вести себя таким образом, но я не собираюсь это терпеть!

Мы сверлим друг друга взглядами и она уже намеревается уйти, как я едва заметно киваю:

— Надо поговорить.

Она выглядит сбитой с толку, но в глазах вижу облегчение. Правда длится оно не долго. Только я поворачиваюсь в сторону выхода, Себастьян снова встревает, задумчиво спрашивая:

— Браун, а что будет, когда обо всем этом узнает Ви…

Договорить он не успевает. Молниеносный удар моего кулака сбивает его с ног. Он оказывается на полу и раздаются крики гостей. Музыка резко стихает.

Пытаюсь закончить начатое, но меня перехватывает стоящий рядом незнакомец.

— Я предупреждал, чтобы ты следил за своим языком, — рявкаю и скидываю с себя чужие руки.

Британскому ублюдку помогают подняться и по его подбородку струится кровь, впитываясь в дорогой костюм. Сплевывая прямо на дорогущий паркет, он едва различимо выговаривает:

— Думаешь, после этого моя мать подпишет с тобой контракт?

Глава 20

Элисон

Нет, нет, нет. Да не может такого быть, чтобы единственный человек во всем Лондоне, проявивший ко мне интерес, оказался сыном делового партнера Брауна. И тут до меня доходит, почему его лицо выглядело знакомым при первой встрече — он же вылитая копия своей матери.

Оставив покалеченного Себастьяна среди толпы, босс обращается ко мне:

— На выход, — требует он.

— Но как же…

— Сейчас же, Ховард!

Дежавю. Решив, что сейчас неподходящее время для споров, молча следую за ним. По правде говоря, мне и самой не хочется здесь оставаться. Слишком много внимания.

Источая волны ярости Браун уверенно маневрирует по коридорам огромного поместья, словно бывал здесь не один раз. С трудом поспеваю за ним на шпильках.

После очередного поворота он останавливается у единственной двери поблизости и рывком распахивает ее.

— Ты только что сломал замок столетней давности? — поражаюсь, глядя на выдранный механизм.

— Это сейчас меньшая из твоих проблем, — голос сочится раздражением. — Заходи.

Прохожу в средних размеров комнату, напоминающую гостиную. В полумраке удается разглядеть только общие очертания старинной мебели. Единственным источником освещения служат фонари за большим арочным окном.

Браун принимается мерить шагами комнату подобно тигру в клетке, затем останавливается и упирается кулаками в деревянный стол. Даже сквозь пиджак удается разглядеть насколько сильно напряжена его спина.

Не выношу затянувшегося молчания и задаю первый пришедший на ум вопрос:

— Себастьян правда сын той женщины, с которой у вас были переговоры?

— Да, — он смотрит прямо перед собой. — А еще он мой брат.

Я замираю, как громом пораженная.

— Что? Но как? Вы же… совсем не похожи…

— Потому что он мне не родной. Двоюродный, — поясняет он и подходит к окну.

Перевариваю новую информацию, пока догадка не озаряет разум.

— Поэтому ты так отреагировал на его интерес в мою сторону? Не хотел, чтобы брат со мной связывался?

— Нет.

— Тогда зачем ударил его?

Браун разворачивается и фокусируется на мне.

— Он болтал о том, чего не понимает.

Чувствую, что это не все и он увиливает от ответа. Меня раздирает желание узнать правду.

— Не припомню, чтобы он сказал нечто такое из-за чего заслуживал бы сломанную челюсть!

— Зато я помню, как он лапал тебя на виду у всех! — мужчина в несколько шагов преодолевает расстояние между нами и почти касается меня широкой грудью. Приходится поднять голову выше.

— Так значит это я виновата и все дело во мне?! — возмущаюсь.

— Да, черт побери! — рычит он. — Всегдадело в тебе! Рядом с тобой я перестаю себя контролировать! Годами мне удавалось держать себя в руках, а тут появляешься ты и с первого же дня мой контроль летит в бездну!

Да как он смеет перекладывать всю вину на меня?! Я ничего плохого не сделала!

— Ты, знаешь ли, тоже не подарок! — огрызаюсь и толкаю его в грудь.

С тем же успехом могла просто пнуть стену. Он не двигается даже на миллиметр.

— Единственный человек, кто виноват в твоих проблемах это ты сам! Все эти недели играешь со мной, будто я твоя личная игрушка и мне это осточертело! Поэтому знаешь что?! Тебя не касается с кем я провожу время и кто меня лапает!

Низкий гортанный звук разносится по всей гостиной и я на секунду пугаюсь. Его лицо остается хладнокровным, но я всем телом ощущаю, что это лишь затишье перед бурей.

— Возьми свои слова обратно или пожалеешь.

— С какой стати?!

— С такой, что я люблю тебя! — почти кричит он.

Звенящая тишина оглушает, пока эти