— Скоро вернусь. Встреча с папой. Не паникуй. — Я подмигнула ему, прежде чем пройти по коридору и постучать в папину дверь.

— Входи.

Я вошла, а он уставился на лист бумаги.

— Отчет за конец месяца? — Он поднял голову, как будто только что понял, что я здесь.

— Хм? О, да.

— Что-нибудь плохое? — Он прищурился, а затем протянул это мне.

— Я не уверен. Похоже, все возвращается на круги своя. Как я уже сказал, я не хотел ничего упоминать, если у меня не было на, то причины. Нет смысла поднимать шум без необходимости. Ты что-нибудь нашла?

— Просто несколько всплесков тут и там, но ничего такого, что нельзя было бы объяснить. Кажется, что это сильно колеблется, особенно когда у нас новый запуск. Если бы ты не указал на это, я сомневаюсь, что обратила бы внимание.

— Ах, ну что ж. Я уверен, что у меня просто паранойя. У нас обоих. О чем-то хочешь рассказать? — Иногда мне приходилось быть осторожной с тем, что я ему говорила, потому что, в конце концов, он был президентом. Это было то, что я усвоила очень рано: то, что я говорила папе, не всегда было конфиденциальным, когда речь шла о благополучии компании. Именно поэтому у меня практически не было друзей в офисе. Лука был, пожалуй, единственным человеком, который искал меня, чтобы поговорить со мной, и даже тогда я заставила его уйти, чтобы у людей не возникло подозрений.

Однажды я представила себе время, когда мы вдвоем могли бы пообедать вместе и поболтать о политике в офисе, но этот день был не сегодня, и, вероятно, не завтра. Возможно, мне придется немного подождать с этим.

— Нет, в остальном все идет хорошо, так что я ожидаю катастрофы в любой момент.

— Это моя девочка.

Он был занят, поэтому я ушла, направилась обратно к своему столу и быстро улыбнулась Луке, прежде чем снова сесть.

Миссис Эндрюс постучала в мою дверь несколько минут спустя.

— Извини, что беспокою тебя, дорогая, но это по ошибке попало в почтовый ящик твоего отца, поэтому я подумала, что могу занести.

— О, спасибо. — Я взяла у нее папку и вздохнула с облегчением.

— Я думала, что потеряла это, и собиралась спуститься в архив и провести остаток дня в поисках. Огромное спасибо. Теперь не нужно искать. — Это сэкономило мне чертовски много времени, которого у меня все равно не было.

— Какое очаровательное пресс-папье, — сказала она, указывая на красные туфли. — Напоминает рубиновые туфельки Дороти. Поклонница «Волшебника страны Оз»?

— О, да. Я люблю этот фильм. — Правда заключалась в том, что фильм мне нравился, но не настолько, чтобы купить пресс-папье. Но если она хотела думать, что это дань уважения, то она могла продолжать так думать.

— Как мило. Что ж, увидимся позже, дорогая. — Я попрощалась и просмотрела файл, в котором была вся необходимая мне информация, но которую я не смогла найти на компьютере. Мы все еще находились в процессе извлечения всех наших старых файлов и сканирования в нашу базу данных. Можно подумать, что в технологической компании это не должно быть проблемой, но такова жизнь.

Лука встал из-за своего стола и вошел, и мне понравилось, как он подошел, и как он взял мою кружку и сказал, что мне нужно пополнить ее кофеином, и он собирается позаботиться об этом.

Мне понравилось, как он вернулся, и наши руки соприкоснулись, когда он протягивал мне кружку, и мне понравилось, как он подмигнул своими глазом.

Если бы кто-нибудь другой сделал это, мне бы захотелось дать ему пощечину. Или, по крайней мере, закатить глаза и избегать их. В любой другой ситуации, я бы сказала, что я невыносима.

Глупая любовь. От любви хочется ударить себя по лицу.

Это также настолько отвлекло меня, что я не справилась со своей работой так хорошо, как следовало бы, потому что была слишком занята фантазиями о своем глупом парне и его волшебном пенисе.

Это заставляло проводить встречи, стараясь не рисовать маленькие сердечки или не смотреть, как его фамилия будет смотреться с моей.

Любовь превратила меня в гребаную двенадцатилетнюю девочку.

Я не могла спросить Луку, страдает ли он от того же, потому что это было слишком нелепо, чтобы сказать вслух.

Но днем он поднял трубку, сказал:

— Я хочу трахнуть тебя на твоем столе прямо сейчас, и меня убивает, что я не могу, — а затем повесил трубку. Ну, он мог бы, но за это нас обоих определенно уволили бы. Хотя секс за столом, возможно, того стоит…

Любовь заставила меня задуматься о том, чтобы потерять работу ради небольшого секса за рабочим столом. Любовь сделала меня идиоткой.

Глава 24

— Итак, отец сказал, что ты, кажется, очень хорошо ладишь со своим ассистентом, — сказала моя мать в то воскресенье вечером за ужином. Я поперхнулась вином и выплюнула его на белую скатерть. Я закашлялась и схватила стакан с водой, чтобы прочистить горло.

— Ты в порядке, Рори? — Оба моих родителя обеспокоенно посмотрели на меня, когда мои глаза наполнились слезами, и я попыталась нормально дышать.

— Хорошо, — прохрипела я. — Просто не туда попало. Что ты сказала? — Может быть, я неправильно ее расслышала?

— Твой отец говорил, что ты, кажется, очень хорошо ладишь со своим новым помощником. Мне интересно встретиться с ним в следующем месяце на балу для сотрудников. — Черт. Я совершенно забыла про бал.

Большинство компаний устраивали ежегодную вечеринку, чтобы вознаградить сотрудников, и папа всегда устраивал бал. Тематические вечеринки с вечерними нарядами, и он арендовал шикарное место, и это было замечательное время, и я с нетерпением ждала их весь год. Но, конечно, любовь выбросила это из головы.

— Точно, бал. Какая тема в этом году? — Я ни за что на свете не смогла бы вспомнить. Любовь занимала слишком много места в моем мозгу.

— В этом году все черно-белое. Очень стильно, шикарно. Я подумываю о том, чтобы изготовить эти гигантские шахматные фигуры и выложить пол черно-белой плиткой. Что думаешь? — Мама была выдающимся организатором вечеринок. Серьезно, мои дни рождения были такими сказочными, что им место было в одном из тех телевизионных шоу про вечеринки. Аренда слона или целого тематического парка была для нас нормой.

— Звучит заманчиво.

— Знаешь, я слышала от Герольдов, что к тому времени Фин вернется. Уверена, он с удовольствием составил бы тебе компанию, — сказала мама, бросив на папу взгляд. Тонко. Почему