Воды вечности и свет древней луны, объединившись в «Медузе», даровали ему бессмертие, которое он так искал. Но сам он стал пустым сосудом. Его жизнь лишилась цели, а судьба — достойного завершения. Он хохотал бы до слез, если бы сам не оказался обманутым.

Когда скорый поезд прибыл на Лионский вокзал в Париже, Дэвид помог Оливии подняться с полки.

— Голова болит, как будто по ней стучали кувалдой, — пожаловалась она.

Они потащили свой багаж в тамбур вагона. Когда дверь с шипением открылась, Дэвид спрыгнул на платформу, подал руку Оливии и осмотрелся по сторонам. Лысый грабитель и его сообщник — тот мужчина, который подсыпал в их напитки снотворное — были где-то среди пассажиров, выходивших из поезда. И скорее всего, они не собирались отказываться от задуманного. Дэвид закинул ремень сумки на плечо и, обняв Оливию за талию, направился к стоянке такси. Там, как обычно, стояла длинная очередь. Он объяснил собравшимся людям, что его жена нуждается в срочной медицинской помощи и ее следует немедленно отвезти в ближайшую больницу. Сев в такси, они помчались в отель «Крийон». Предприимчивый агент миссис Ван Оуэн уже заказал им там номера.

В отеле Оливия приободрилась и без посторонней помощи прошла через фойе к кабинам лифтов. Они поднялись на верхний этаж, где располагался их двуспальный номер с видом на площадь Согласия. Эта парижская достопримечательность, первоначально известная как площадь Революции, имела печальную историю. Камни мостовой были некогда омыты кровью гильотин. Всего в нескольких сотнях ярдов от дворца Крийона обезглавили Людовика XVI и Марию Антуанетту, а вместе с ними и тысячи других людей.

— Мне нужен горячий душ и плотный завтрак, — сказала Оливия.

— Что ты хочешь?

— Начнем с дюжины яиц, бекона, круассанов, сыра и кофе — очень черного и крепкого. И еще пусть принесут пистолет.

— Вряд ли у них имеется в меню оружие.

— Я должна обзавестись чем-то серьезным, чтобы убить эту парочку негодяев, если увижу их снова.

Дэвид сделал заказ, затем попробовал связаться с Гэри по мобильному телефону. На этот раз звонок прошел, и хотя в Чикаго была середина ночи, Гэри ответил без единого намека на сонливость в голосе.

— Я просто хотел оставить тебе сообщение, — сказал Дэвид.

— Все нормально. Я не спал.

— Где ты сейчас?

— В своем логове. Смотрю какой-то старый фильм по «Ти-си-эм».

— Как она себя чувствует?

Гэри помолчал, затем уныло ответил:

— Я полагаю, сносно. Она проходит ежедневные процедуры, но ей, по крайней мере, разрешают жить дома. И медсестры не будят ее через каждые два часа, чтобы взять очередной анализ крови.

— Как держится Эмма?

— Она рада, что ее мамочка вернулась к нам. Так же, как и я.

— Мне хотелось бы быть рядом с вами, чтобы чем-то помочь.

— Послушай, ты делаешь нужное дело. Постарайся получить эту хорошую должность. Я буду информировать тебя о здоровье Сары. Но она рада, что ты ходишь по разным красивым местам. Где ты сейчас?

— В Париже.

— Уже в Париже! — воскликнул Гэри, и Дэвид представил, как он кивнул головой в одобрении. — Я расскажу об этом Саре, когда она проснется.

— Может быть, послать ей открытку? Хотя я надеюсь вернуться домой еще до того, как она дойдет.

— Было бы неплохо, — ответил Гэри. — Эмма тренируется на игровой приставке. Похоже, она хочет обставить дядюшку Дэвида в теннис и в пинг-понг.

— Скажи ей, что я уже готов для реванша.

Закончив разговор, Дэвид с тоской посмотрел в окно.

В настоящий момент их с сестрой разделяло огромное расстояние. Его тянуло к ней, как магнитом. Но что изменится, если он сейчас вернется в Чикаго? Что хорошего это даст Саре или кому-то еще? Нет, он должен был найти «Медузу».

Дверь спальной открылась, и к нему вышла его спутница — в махровом халате и с полотенцем на мокрых волосах. Через минуту портье вкатил в номер тележку с заказанным завтраком. Оливия налила в чашку горячий кофе и задумчиво сказала:

— Знаешь, к какому выводу я пришла? Мне кажется, что именно эта парочка избила Джорджо.

Дэвид тоже предполагал нечто подобное.

— Даже если это сделали не они, я готов поспорить, что наши преследователи играют в одной команде с теми парнями, которые ограбили твою квартиру.

Оливия поставила перед собой серебряный поднос и осмотрела содержимое тарелок и хлебной корзинки. Аромат был потрясающим.

— Я тоже так думаю, — сказала она, наливая кофе для Дэвида.

Ворот ее халата широко распахнулся, приоткрыв часть груди. Кожа казалась такой же гладкой, как масло, которое Оливия намазывала на хлеб. Дэвиду пришлось приложить немало усилий, чтобы отвести взгляд в сторону.

— Мне нужно извиниться перед тобой, — смущенно произнес он.

Оливия, нисколько не смущаясь, поглощала яйца и бекон. Во время еды она превращалась из нежной газели в жадную львицу.

— За что ты извиняешься?

— За то, что втянул тебя в эту заваруху.

— Ты считаешь, что нас преследуют из-за тебя? — спросила она, помахав перед ним аппетитным кусочком бекона. — А вдруг это моя заваруха?

Она хмыкнула с наигранным возмущением.

— Не забывай, что грабители вломились в мою квартиру. И они избили моего бывшего парня. Пока получается, что они гоняются за мной.

Дэвид с радостью принял бы такой вариант. По крайней мере, это избавило бы его от чувства вины. Но Оливия ошибалась. И он знал, что пришло время рассказать ей истину. Если девушка согласилась помогать ему в поисках зеркала — вопреки любым опасностям, ожидавшим их впереди, — он должен был объяснить ей, во что она вляпалась. Он должен был раскрыть свои карты.

— Мою клиентку зовут Кэтрин Ван Оуэн, — начал рассказывать он.

Оливия внимательно выслушала его объяснения. Пока все было понятно и рационально.

— Дело в том, что она верит в силу «Медузы», — подвел он итог.

— Она верит, что зеркало может даровать бессмертие? — невозмутимо спросила Оливия. — Я сразу так подумала.

Прочитав «Ключ к жизни вечной», она знала, для чего было сделано зеркало. Тем не менее Дэвид ожидал от нее другой реакции — хотя бы удивления.

— Так уж и сразу?

— Конечно. Иначе почему бы она согласилась на такие траты?

Оливия взмахнула рукой, указывая на их роскошный номер.

— Настоящий вопрос заключается в том, насколько веришь в это ты?

Дэвид никак не мог отважиться на конкретный ответ. Оливия подождала немного и затем, поняв его смущение, мягко спросила: