Наконец Наани шевельнулась, чтобы подняться, и я не стал удерживать ее, потому что всегда считал себя не вправе посягать на ее милую Девичью Свободу, и в своих заботах о ней руководствовался только тем, что предписывают Честь и Добродетель.

Дева отошла от меня к чаше с водой и таблеткам, и, приподнявшись, я увидел, что камень мой неприкосновенным остался у входа в пещеру. Однако Наани велела мне, чтобы я оставался лежать, предоставив ей возможность побаловать меня. Еще она сказала, что снаружи нет никого; она уже выглядывала в ущелье и убедилась в этом.

Я повиновался и лег, позволив ей позаботиться обо мне. Наани подала мне чашу с водой и таблетки, и села возле меня, чтобы я мог припасть головой к ее ногам. И она поцеловала таблетку и дала мне, другой прикоснулась к моим губам, и взяла ее для себя. Мы ели и пили, и были счастливы… как бывают счастливы дети, когда у них легко на душе. А потом мы съели еще по таблетке — тем же самым манером.

Когда мы закончили трапезу, Наани велела мне встать. Поднимаясь, я едва не вскрикнул от боли, потому что закоченел во сне, и теперь ощущал и прежние ушибы, и новые. Четверорукий нанес мне куда более серьезные повреждения, чем показалось сначала. Наани явно предвидела это и заранее приготовила горшочек с мазью, чтобы растереть меня.

Она помогла мне снять панцирь и одежду. Теперь тяжелые ушибы заставили меня возрадоваться, ведь Дева с такой лаской и нежностью обращалась с синяками.

Наани велела мне лечь и укрыла меня плащом. А потом целый час растирала мое тело, пока я наконец не почувствовал облегчения. Воистину моя Дева была наделена не только красотой, но и мудростью.

Пока Наани лечила меня, я лежал в покое и вслушивался в негромкую пляску огня над жерлом, что находилось недалеко от пещеры.

Когда Дева наконец окончила свои милые хлопоты, я поднялся с ее помощью и ощутил, что движения перестали вызывать боль, отчего я ощутил удивительную радость и новую отвагу. Я уже опасался, что окажусь беспомощным в роли ее защитника.

Взмахнув руками, я обнаружил, что они повинуются мне, я оглянулся, разыскивая снаряжение. Дева достала из ранца запасной жилет, подала мне, бросив сперва полный искреннего восхищения взгляд на мои могучие мышцы. Я всегда был очень силен, потому что любил упражнения, которым учили людей в Могучей Пирамиде, но в еще большей степени силой и статью я был обязан собственной матери. Я всегда гордился крепостью своего тела, и считаю поныне, что в силе основа гордости мужа, о чем и следует говорить без всякого стеснения.

Восхищение Девы весьма порадовало меня; я бы обманул вас, пытаясь сказать иначе. Подав мне жилет, Наани протянула ко мне руки.

И я обнял Деву с великой радостью и смирением, зная, что не достоин ее; ведь я был молод тогда и любил со всей искренностью и юным пылом. С великой радостью и доверием она поцеловала могучие мышцы на моей груди. А потом выскользнула из моих объятий и помогла мне одеться и застегнуть панцирь. После чего устроилась возле меня, потому что не хотела ничего другого. И я положил руку на ее плечи, радуясь отпущенному нам высокому мгновению.

Потом я снял обувь с ее крохотных ног, укоряя себя за то, что не сделал этого раньше.

Растерев ноги Девы мазью, я завязал ее башмаки, и мы взяли свое снаряжение. А потом мы спустились из пещеры с подобающей осторожностью, ибо вход в нее располагался очень высоко.

И мы отправились дальше, вниз по ущелью, не забывая про бдительность, но все же стараясь идти побыстрей, чтобы как можно скорее удалиться от мрачных окрестностей Меньшего Редута.

Одолев за шесть часов значительное расстояние, мы остановились, чтобы поесть и попить, и я снова занялся ногами Девы, сперва я омыл их в попавшейся нам скальной котловине, полной теплой воды, а потом старательно намазал целебной мазью и растер, чтобы она испытала должное облегчение. Завершив это дело, мы отправились дальше, но теперь шли увереннее; вспоминая свой прежний путь, я понимал, что до обиталища слизней осталось семь или шесть часов пути.

Нам следовало отдохнуть, прежде чем предпринимать переход сквозь полную скверны и мерзости теснину; ведь он должен был занять полных двенадцать часов, и мы не могли позволить себе отдыха, пока не окажемся в безопасности. Словом, нам нужны были все силы, и я хотел, чтобы ноги Девы как следует отдохнули.

Дева радовалась огням, то и дело попадавшимся нам, и несколько приободрилась душой, потому что Силы Зла остались как будто бы позади, а я не стал волновать ее рассказом о предстоящей опасности.

Словом, мы шли вперед, стараясь, чтобы Силы Зла и здешние мерзкие твари не получили возможности застать нас врасплох; вокруг горели огни, курились струи пара, согревавшие воздух, нередко припахивавший серой, но не настолько, чтобы обеспокоить нас. Огонь плясал и бормотал в жерлах и ямах, тени скал трепетали на мрачных каменных стенах, исчезавших над нашими головами в глубинах вечной ночи.

А потом мы снова шли — без всяких приключений — шесть долгих часов, после сделали остановку, ели и пили; после трапезы я объяснил Деве, что сегодняшний переход будет коротким, чтобы мы смогли выспаться и приготовиться к жуткому путешествию через темную часть ущелья, изобиловавшую чудовищными слизнями.

После недолгих поисков мы обнаружили удобное место для сна, и я сразу понял, где мы находимся, потому что передо мной была та самая пещера, где я заночевал, благополучно миновав обиталище слизней. Возле нее тек ручей, в котором я омывался, неподалеку горело огненное жерло.

И мы были весьма рады этому, потому что каждая подробность моего путешествия к ней очень интересовала Деву, тем более что это место могло снова послужить для нашего сна и отдыха. Пещера подходила нам во всех отношениях; правда, я бы скорее предпочел, чтобы она располагалась повыше от дна ущелья. Однако вход нетрудно было перегородить камнями, чтобы избежать нападения во время сна или хотя бы проснуться от стука.

Словом, Наани с интересом забралась в маленькую пещерку, там было очень светло от огненного жерла, которое располагалось неподалеку, но прежде чем она оказалась внутри, я, конечно, уже проверил, не спряталась ли там какая-нибудь ползучая тварь.

Деву весьма волновала мысль о том, что именно здесь я провел ночь по пути к ней. И я понимаю ее чувства — как и каждый, кто разбирается в подобных материях.

Потом мы спустились к горячему источнику, заполнявшему впадину под скалой возле огненного жерла. Увидев, что там нет ни змей, ни крысоподобных существ, я посадил Деву в удобное место на краю водоема, снял с ее ног обувь, омыл их, а потом растер мазью, приглядывая при этом за ущельем.

После мы вернулись в пещеру и стали собирать там камни — каждый в меру собственной силы. Набрав достаточное количество, мы соорудили неровную и грубую стенку и укрылись за ней. Стенка сия перегораживала вход в пещеру, в которой сразу сделалось темнее и уютнее. Подножие стены я сооружал самым внимательным образом: стараясь сделать это так, чтобы никакая ползучая тварь не могла пролезть к нам.