Тэсс казалось, что эта новая уверенность добавляла ей силы в их взаимоотношениях, но Марк одним ударом все отнял. Может, на самом деле он так не думал? Она посмотрела на свои дрожащие руки. Нет, думал. Если он говорил, что сделает, то всегда это делал, и мужества пойти до конца у него достаточно. Может, попробовать компромисс? Пойти к нему и сказать, что она не права, что ее желания не имеют значения, и ей не нужно, чтобы он возвращался из Калифорнии? Она все устроит и справится, как всегда. Тэсс медленно положила руку на стол и прижала ладонь к поверхности. Ей всегда нравились собственные руки, тонкие, с длинными артистическими пальцами. Но они изменились. Раньше кожа плотно прилегала, теперь она сморщилась по тонким перекрестным линиям на тыльной стороне ладони и пальцев, а на костяшках отвисала. Тэсс сжала кулак: так лучше — кожа натянулась и побелела. Она подняла руку к лицу и потерла мешки под глазами, чувствуя, мягкую шероховатость под пальцами. Она старела и больше не могла рассчитывать на свою красоту. Каково это будет, жить одной?

Теперь Тэсс не могла остановиться, бросить все, над чем работала целый год, особенно когда у нее был шанс принять участие в таком потрясающем мероприятии. Она говорила о выставке в «Часе женщины»! Неужели ей и правда придется отступить только потому, что это было неудобно ее мужу? Просто смешно! Невозможно представить, чтобы мужчина помогал организовать подобное событие, а потом сказал, что в самый важный момент не может там быть, потому что ему надо забирать детей из лагеря. Какую безумную жизнь мы ведем, подумала Тэсс. Вечно надо думать о мелочах и ощущать себя виноватой. Она не даст мужу все испортить. Он хочет контролировать ее жизнь, оттащить туда, где ей, по его мнению, место. Гордость не позволяла ей уступить.

Той ночью Тэсс спала одна.

До Джереми и Лупи они могли бы дойти пешком, но вечер был холодный даже для июля. Тэсс сказала, что домой поведет машину она, так как пить не собиралась.

Одевались они в спальне, молча. В комнате Олли не хватало места для всей одежды Марка, поэтому кое-что осталось в их спальне. Одежда для работы — рубашки и костюмы — висела в гардеробе, но свитера, носки и трусы кучами валялись на полу спальни сына. Тэсс даже не пыталась их прибирать.

В основном она умудрялась сохранять спокойствие перед детьми. Марк уезжал так рано, что можно было их поднять, приготовить завтрак и собрать форму, спортивные принадлежности и музыкальные инструменты, как будто все было нормально. Пришлось, однако, объяснять, почему Олли переселили к Джейку. Сначала Тэсс как оправдание использовала храп. Но Хэтти заметила, что папа всегда храпел, так почему это важно теперь? Ей исполнилось почти девять, она была чертовски умна, ничего не упускала из виду и начинала проявлять упрямый характер. Очаровательная не по годам развитость превращалась в дерзость, и Тэсс иногда приходилось унимать дочь.

Потом она придумала другую отговорку: они с папой спят в разных комнатах потому, что мама сейчас очень занята и готовится к выставке, так что ей надо хорошо высыпаться, а папа так рано встает, что будит ее. Они с Марком соблюдали ледяную вежливость в отношении друг друга, разговаривая только в присутствии детей. Если Марк обнаруживал, что он один с ней в комнате, то сразу уходил.

Иногда Тэсс просыпалась ночью и думала, что все это сон. Но пустое место рядом с ней говорило, что это правда. Такое существование двух людей, живших рядом, но не замечавших друг друга, напоминало ужасную пьесу. Марк выглядел усталым, напряженным и нездоровым. В выходные он перестал возиться в мастерской, и ограда осталась незаконченной. Хэтти больше не спрашивала про своего пони. В воздухе застыло ожидание чего-то непонятного. Когда Марк был не на работе, он надолго уходил с Арчи. Хэтти часто просилась с ним, но тот отказывался, говоря, что это слишком далеко. Атмосфера в доме давила даже на Хэтти, которая постепенно теряла жизнерадостность. В ее глазах, по мере того как пропасть между родителями росла, появились тревога и испуг.

Эта атмосфера затронула детей, придавая всем, даже Джейку, виноватый вид. Они перестали визжать и смеяться, боясь окончательно все испортить. Никто из них не знал, как исправить положение. Хэтти пыталась рисовать родителям картинки и подсовывать под дверь или оставлять на подушках, украшая их разноцветными сердечками, говоря, как она их любит. Олли постоянно спрашивал Тэсс, все ли с ней в порядке, и стал еще аккуратнее. Джейк окончательно отстранился, и до него никто не мог достучаться.

Однажды вечером Марк вообще не пришел. Тэсс лежала без сна, глядя в потолок и заставляя себя не переживать. Ей обязательно надо быть сильной, а для этого необходимо было спать. Каждой клеточкой своего существа она хотела услышать, как в замке поворачивается ключ и хлопает входная дверь. Но Марк не вернулся, а она так и не уснула. На следующее утро Хэтти спросила, где папа, потому что в его постели никто не спал, и Тэсс сказала, что ему пришлось остаться в Лондоне по делу. Хэтти позвонила отцу на мобильный, и Тэсс старалась не подслушивать их разговор. Бездумно вытирая деревянную сушилку в комнате, она услышала, как Хэтти говорит:

— Когда вы с мамой снова будете спать в одной комнате? Почему? Я все пойму, честно. Пожалуйста, пап, мне не нравится, когда ты спишь у Олли, и Олли тоже не нравится, он терпеть не может жить с Джейком. Нам это никому не нравится, а мама грустная, — Тэсс выглянула из кухни и скорчила ей рожицу. — Она говорит, что не грустная, но на самом деле грустная. Ты сегодня приедешь? Когда? Хорошо. Я тебя подожду. Я тебя люблю. Скоро у нас опять все будет в порядке?

Когда пришло приглашение от Джереми и Лупи, сначала Тэсс хотела его выбросить или позвонить и сказать, что они не придут. Но потом подумала, что сто лет никуда не ходила. Почему бы и нет? В подсознании у нее крутилась мысль, что если они пойдут в гости вместе, Марку придется с ней разговаривать. Ее грызло то, что она не знала, как он прожил последние две недели, куда ходил, где был в ту ночь, когда не вернулся домой. Она ощущала беспомощность из-за своих противоречивых чувств и очень устала от того, что не спала по ночам и плакала, пытаясь строить планы. Разглядывала объявления о домах в газете, соображая, как найти деньги на покупку или жилье для себя и детей в Лондоне. Здесь она оставаться не могла, хотя детям нравилась школа, и Олли с Джейком находились на важном этапе своей учебы. Жилье в этих краях, безусловно, дешевле, но она была бы одинока. Нет, надо возвращаться в Лондон.

А потом Тэсс останавливалась и задумывалась над тем, что она делает. Это было безумие, будто она жила в кошмаре, который не могла контролировать. Неужели она серьезно собиралась бросить человека, с которым прожила шестнадцать лет, и в сорок лет начать все сначала, став матерью-одиночкой? Ей придется забыть мысли о дипломе преподавателя и найти работу. Она не могла рассчитывать, что Марк будет ее содержать, да и не хотела давать ему такую власть над собой. Тэсс сидела, строя планы насчет дома, денег и карьеры, думая, что со всем этим справится, а потом все рассыпалось, и она снова погружалась в смятение и страх. Она будто смотрела в пропасть, впадая из одной крайности в другую, и от напряжения подступала все ближе к краю. Удерживали ее только дети. Без них она бы наверняка задумалась о том, что проще всего покончить с собой. А потом ей вдруг приходила мысль, что они смогут построить хоть какой-то мост над пропастью. Может быть, эта вечеринка даст ей шанс попробовать.