– Ну и ладно, – объявил парень после секундного молчания. – Хотя, признаюсь, я все еще жду, что откуда ни возьмись выскочит расстрельная команда и прикончит нас по-романовски.

– Не смешно, – резко бросила Этта, шагая по коридору.

– Не кипятись, Линден-Хемлок-Спенсер, – прошептал он в ответ, догоняя ее суетливой трусцой. Внутренний зал приглушал хаос, но и только. Стрельба не прекращалась, сливаясь в громовые раскаты. – Может, нам стоит просто спрятаться – отсидеться здесь, пока все не кончится?

– Пока нас не найдут и не прикончат? – фыркнула Этта, улавливая первые волны холодного воздуха, проникающего через открытое окно. Через которое, возможно, выволокли Генри. Каждый раз, когда она моргала, перед глазами вставала картина взрыва, ослепляя, лишая рассудка, выжигая дотла.

Я в самом деле оставила его?

Она вздрогнула, поняв, что плачет.

Я в самом деле оставила его умирать?

– Спокойно, малышка, все не так уж плохо, – заявил Джулиан. – Все будет хорошо. Я мигом выведу нас отсюда. Ближайший проход находится в Императорской академии художеств – только Неву перейти. Как насчет солнца, тепла и отсутствия пулеметов?

Окно покрывал слой инея: пока они гостили во дворце, снаружи успел начаться снегопад. Через щель в коридор уже намело снега, по полу растекалась грязная вода. На мокром снегу снаружи отпечаталось несколько цепочек следов, уходящих прочь от окна, – очевидно, кто-то уже воспользовался им для спасения.

В отдалении раздавался все тот же протяжный крик:

– Ochistite dvorets!

Этта подсунула руки под раму и толкнула ее вверх. Холод мгновенно проник под тонкое платье и шелковое белье, но это был хороший холод: он рассеивал туман в голове, обостряя чувства.

– Залезай, – сказал Джулиан, подставляя руки, чтобы подсадить ее. Не удостоив его ответом, Этта сама подтянулась на подоконнике, сжав зубы от боли, стрельнувшей в плече и пятках, когда она приземлилась на холодную брусчатку под окном. Джулиан столь же неуклюже плюхнулся рядом.

Дворец стоял на берегу реки, отделенный лишь узкой улицей и набережной. Вокруг, насколько видела Этта, никого не было, но Джулиан быстро выключил фонарик и обхватил девушку рукой, удерживая на месте. Мимо, разбрызгивая слякоть, промчалась машина, и Джулиан возмущенно вскрикнул, когда его безупречные брюки заляпало грязью.

Этта оглядела улицу и реку, ища какой-нибудь переход. Неподалеку виднелся мост, но путь к нему преграждала толпа людей, и ей не хотелось разбираться, были ли марширующие солдатами или простыми жителями Санкт-Петербурга – Петрограда.

Джулиан бросился через улицу к набережной и, перегнувшись через парапет, что-то прокричал – Этта видела, как шевелятся его губы, но не слышала ни слова. То, что слух к ней никак не возвращался, а в ушах по-прежнему зудел пронзительный вой, пугало до паники.

Девушка подковыляла к Джулиану и тоже посмотрела в темноту – там, в одной из трех лодок, привязанных к маленькому причалу, развалился лодочник, покуривая с видом человека, которому ни до чего в этом мире нет дела. Дымок, завиваясь, поднимался к ним белыми клочьями.

Джулиан, побледнев от ярости, повернулся к ней:

– Он просит больше семи тысяч рублей за одну из своих паршивых лодок. Говорит, другие слуги платили с радостью, лишь бы переправиться на тот берег. У меня нет таких денег, а у тебя?

После всего случившегося за последний час Этта чувствовала странное, неестественное спокойствие. Самодельная взрывчатка – вот это проблема. Разъяренная толпа – проблема. А жадный лодочник – точно нет.

– Можно мне фонарик? – спросила она, протягивая руку.

Он послушно протянул ей его, но тут же попытался забрать обратно.

– Что ты собралась делать? У тебя такой безумный взгляд…

Этта вырвала фонарь у него из рук, уселась боком на парапет и спустилась по лестнице к деревянному причалу.

– По-английски? – крикнула она.

Лодочник вскочил, вышел из лодки, на его лице расцветала плотоядная ухмылочка. Глаза стрельнули на оторванную полоску платья, открывавшую белое плечо.

– Маленько по-английски для маленькой леди.

Этту чуть не вывернуло, но она ответила ему улыбкой и попросила самым, как она надеялась, ангельским голоском:

– Да, маленькая леди в отчаянном положении нуждается в помощи. Пожалуйста, будьте героем и помогите девушке!

– Ты что, флиртуешь с ним? – недоуменно крикнул Джулиан с набережной.

– Куда? – спросил лодочник, ухмыляясь еще шире.

Этта посмотрела через широкую полосу воды на смутные очертания очередного здания в имперском стиле. Она показала пальцем, и мужчина повернул голову, следуя за ее рукой.

Девушка изо всех сил ударила его по голове, толкая обратно в лодку. Он упал и больше не шевелился. Но дышал.

– Боже правый, Линден-Хемлок-кто-ты-там! – воскликнул Джулиан, неуклюже сбегая вниз к причалу.

Этта бросила остатки разбитого фонаря в ближайшую лодку, отвязала ту, в которую упал лодочник, и пустила ее плыть среди льдин по течению Невы. Она подумала было извиниться, но тут же решила, что ей все равно.

Пират не извиняется и не благодарит, он просто берет. И если ей придется заткнуть какую-то чувствительную часть души, чтобы выжить и найти дорогу к единственному настоящему пирату своей жизни, она это сделает.

Этта услышала возмущенный шепот Николаса: «Пират в законе, с вашего позволения» – и на мгновение позволила прорваться наружу короткому печальному смешку.

Джулиан посмотрел на нее, высказав взглядом все, что думал об этом смешке.

– Спенсер, – поправила она его. – Моя фамилия – Спенсер.

Этта быстро залезла в лодку, закачавшуюся под ее весом. За ней последовал Джулиан, и лодка успокоилась; девушка легко отвязала канат, удерживающий ее у пристани. Дрейфуя среди скопления льдин по замерзающей реке, они мгновение выжидающе глядели друг на друга.

– Я бы гребла, – объявила Этта, – если бы не плечо: я едва могу пошевелить рукой. Так что, может быть, ты мог бы принять посильное участие в нашем спасении?

– Конечно, – быстро ответил он, отводя взгляд. – Просто хотел выяснить, окажешься ли ты настолько упрямой, чтобы попытаться сделать все самой.

Джулиан взял весла, вставил в уключины и начал поднимать и опускать их в воду, эффектно брызгаясь, но и только. Этта в недоумении глядела на него; замерзающая, смертельно уставшая, с трясущимися руками, она была на грани того чтобы задушить его за постоянные попытки шутить в совершенно не подходящее время. Но он продолжал шлепать веслами, морща брови, словно недоумевая, почему же лодка медленно кружится на месте, не двигаясь в нужную сторону.